Лермонтов. Исследования и находки

Далее, в той же тетради: «К тридцатым годам относятся стихотворения, собранные в одну тетрадь. Стихотворений 118. Они переписаны не Лермонтовым (кроме последних 12), а им поправлены. Большая часть стихотворений без годов, записаны не в хронологическом порядке, некоторые напечатаны…»[1011]

Вслед за этим Хохряков приводит перечень стихотворений, составляющих тетрадь, известную ныне под названием «двадцатой».

Но интересно, что о существовании этих перечисленных Хохряковым произведений Лермонтова, включая «Литвинку» и «Аул Бастунджи», стало известно гораздо позднее — только в 1875 году, когда в Саратове была найдена тетрадь с неизвестными лермонтовскими стихами. Некий Родюков, служащий саратовского полицейского управления, доставил тогда в редакцию газеты «Саратовский справочный листок» находку — толстую тетрадь, сшитую из трех тетрадей, в которой заключалось 131 произведение Лермонтова, из них 84 в ту пору еще не появлялись в печати. Родюков случайно нашел эту тетрадь в архиве одного из местных учреждений, в бумагах, оставшихся после умершего чиновника Корнилевского, известного саратовского библиофила. Корнилевский был хорошо знаком с М. А. Щербатовой — дочерью Афанасия Столыпина и, очевидно, от нее и получил рукописи Лермонтова, в том числе тетрадку, которая одно время находилась в доме малолетних Устиновых[1012].

Теперь выясняется, что за восемнадцать лет до того, как «Саратовский справочный листок» оповестил о находке, Хохряков и Панафутин уже располагали текстами из этих тетрадей. Впрочем, Хохряков саратовских тетрадей сам не видел, а пользовался списками Панафутина[1013].

Но и после обнаружения подлинных рукописей в Саратове хохряковским копиям еще предстояло сыграть свою роль.

Приключения саратовской тетради не кончились. В редакции «Листка» ее снова расшили и Родюкову вернули две части из трех — первую (118 стихотворений) и третью (с «Аулом Бастунджи»). Родюков попробовал было протестовать, но смирился и продал рукописи в открывшийся в Петербурге Лермонтовский музей. Что же касается тетради, которая оставалась в редакции «Саратовского листка» и заключала в себе копию «Литвинки» и автографы девяти стихотворений, — она попала в Казань и обнаружилась там в частных руках только в 1947 году[1014]. До этого все редакторы Лермонтова печатали содержавшиеся в ней тексты по копии Хохрякова, снятой со списка Панафутина.

Но, увы, Панафутин не был так бескорыстен, как Хохряков. Принадлежавшие ему автографы Лермонтова он отослал в 70-х годах к брату своему Степ. Ал. Панафутину, который вел в Петербурге крупную книжную торговлю[1015]. Тот обратился в Публичную библиотеку с предложением купить у него автографы «Сашки», «Измаил-бея» и «Героя нашего времени», но в канцелярии ему объявили, что «Сашка» — произведение не Лермонтова, а Полежаева, и покупка не состоялась. Что поэма с этим названием была не только у Полежаева, но и у Лермонтова, чиновнику втолковать не удалось[1016]. Впоследствии Публичная библиотека приобрела черновой автограф «Героя нашего времени» от сына книгопродавца Дм. Степ. Панафутина[1017]. Что же касается автографов «Измаил-бея» и «Сашки», то они ушли в частные руки и до сих пор остаются нам неизвестными: очевидно, давно погибли. «Сашка» печатается по копии со списка Панафутина. Пропуски в тексте «Измаилбея» восстановлены по копии Хохрякова.

4

Теперь, когда мы получили возможность ознакомиться с подлинными хохряковскими тетрадями и знаем «Дело управления императорской Публичной библиотеки по желанию инспектора Уфимской гимназии Хохрякова передать в библиотеку имеющиеся у него рукописи Лермонтова» (оно почему-то тоже попало в Пушкинский дом), становится наконец понятным, какими «материалами г. Хохрякова» пользовались первые редакторы Лермонтова и от кого собирал эти материалы сам Хохряков.

Впрочем, и теперь еще многое остается неясным. Из материалов Хохрякова не видно, например, кому принадлежали и куда девались неизвестные нам автографы Лермонтова «Звезда», «Поле Бородина», «Моя душа, я помню, с детских лет», которые были в его руках. Хохряков не всегда указывал источники разысканных им текстов. В 60-х годах почетным мировым судьей в Городищенском уезде был Владимир Александрович Шеншин — друг Лермонтова университетской поры[1018]. Автографы тех юношеских стихотворений, которые особенно ценились в кругу «лермонтовской пятерки», вернее всего могли принадлежать Шеншину.

Хохряков располагал автографами Лермонтова «Не думай, чтоб я был достоин сожаленья», «Песнь ангела», «Прелестница», «Отворите мне темницу», «Два великана», но не теми, которые знаем мы: кому принадлежали они — неизвестно.

Непонятно, откуда достал Хохряков текст поэмы «Каллы». В его списке имеются одиннадцать стихов, отсутствующие во всех других копиях.

Много вопросов возникает также в связи с теми материалами, которые Хохряков получил от Раевского.