Лермонтов. Мистический гений

Я к вам пишу случайно, — право,
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам? — ничего!
Что помню вас? — но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.
И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б еще морочить свет!
Да и притом, что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?…
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок,
Но я вас помню — да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых, потому, что много
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил,
Потом в раскаянье бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию, — но вас
Забыть мне было невозможно.
И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье? —
Не все ль одно. Я жизнь постиг…

Далее начинаются в «Валерике» изумительные военные сцены, глубочайшая философия, про Вареньку поэт как бы и позабыл.

Собственно, о любви Михаила Лермонтова к Вареньке Лопухиной рассказал по-настоящему Аким Шан-Гирей. Но вот загадка — его воспоминания были написаны в 1860 году и три десятилетия пролежали неопубликованными. Почему? Лермонтоведы склоняются к тому, что весь род Лопухиных до нынешней поры делает всё, чтобы об этой любви никто не знал. Они запрещают печатать любые сведения об отношениях поэта с Варварой Лопухиной. Почему? Уже давно умер муж Вареньки, . Ф. Бахметев, ничего стыдного в их отношениях не было, почему и не погордиться особой близостью их рода к великому русскому гению? Откуда и зачем такая таинственность?

Аким Шан-Гирей в записках, опубликованных, как я уже говорил, спустя десятилетия после смерти Лермонтова (как и всё, связанное с его биографией), пишет: «Будучи студентом, он был страстно влюблен, но не в мисс Блек айз (Катеньку Сушкову. — В. Б.)… а в молоденькую, милую, умную, как день, и в полном смысле восхитительную В. А. Лопухину; это была натура пылкая, восторженная, поэтическая и в высшей степени симпатичная… Чувство к ней Лермонтова было безотчетно, но истинно и сильно, и едва ли не сохранил он его до самой смерти своей, несмотря на некоторые последующие увлечения, но оно не могло набросить (и оно не набросило) мрачной тени на его существование… мгновенно и сильно пробудилось оно при неожиданном известии о замужестве любимой женщины…»

В последний раз напрямую Михаил Лермонтов обращается к Варваре Лопухиной в посвящении к последнему варианту «Демона», подарив ее авторизированную копию в 1838 году. Это было прощание поэта с любимой женщиной.

Я кончил — и в груди невольное сомненье!
Займет ли вновь тебя давно знакомый звук, —
Стихов неведомых задумчивое пенье,
Тебя, забывчивый, но незабвенный друг?
Пробудится ль в тебе о прошлом сожаленье?
Иль, быстро пробежав докучную тетрадь,
Ты только мертвого, пустого одобренья
Наложишь на нее холодную печать, —
И не узнаешь здесь простого выраженья
Тоски, мой бедный ум томившей столько лет, —
И примешь за игру иль сон воображенья
Больной души тяжелый бред?…

Гибель Михаила Лермонтова Варвара Лопухина, ставшая Бахметевой, перенесла очень тяжело. Мария Лопухина писала в сентябре 1841 года А. М. Верещагиной-Хюгель: