Лермонтов. Мистический гений

От дерзкого взора
В ней страсти не вспыхнут пожаром,
Полюбит не скоро,
Зато не разлюбит уж даром [36]

.

Пожалуй, подобной близости я не нахожу ни в каких других любовных стихах.

Впрочем, есть у него и прямое признание в любви к княгине Щербатовой, но тоже какое-то грустное. Это не тот случай, когда поэт добивается близости понравившейся женщины. Это скорее грусть по самому себе, вот любит и любим, а связаться с любимой надолго не может.

Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне грустно… потому что весело тебе [37]

.

Мария Алексеевна семнадцати лет вышла замуж за князя Щербатова, который скончался где-то через год после свадьбы. Родила ему сына, который тоже умер в двухлетнем возрасте. Став вдовой, княгиня не кинулась в светскую жизнь, сохранила и природный такт, и обаяние, скорее, ей помогли не столь уж частое среди светских красавиц христианское послушание, молитвенность и вера в Бога. «В надежде на Бога / Хранит она детскую веру…» — что можно сказать лучше и проще? Несмотря на свой юный возраст, она и на поклонников смотрела, как на непослушных детей. Она была явно недовольна, что стала причиной дуэли между молодым Эрнестом де Барантом и Михаилом Лермонтовым. Уже после дуэли Мария пишет: «Что бесконечно меня огорчает, так это отчаяние Mme Arsenieff, этой превосходной доброй старухи; она должна меня ненавидеть, никогда меня не увидев. Она меня осуждает, я уверена… Теперь мне не терпится узнать, что станет с maitre Michel. Мне пишут, что он просит направить его на Кавказ. Каков глупец! Думает ли он о проклятиях всей его семьи, которые он копит на мою голову? Некогда его родные не захотят понять, что я была ни при чем в этой дуэли… Мужчинам свойственно странное обыкновение компрометировать женщину, даже которую они уважают, это — пустяк, это очень честно… Убить человека, даже если это друг, но, как показалось… допустивший оплошность… значит, по их мнению, иметь мужской нрав… Всё это жертва их мнимой мести…»

Это какая-то материнская любовь, то, чего Лермонтову так недоставало. Но попрощавшись перед отъездом на Кавказ в Москве и вручив княгине прекрасное стихотворение «На светские цепи», Лермонтов уехал за своей новой дуэлью, и они больше в жизни не виделись.

Пожалуй, это была самая близкая для поэта женщина и самая ему необходимая.

Последней женщиной в жизни Лермонтова стала Е. Г. Быховец — дальняя его родственница. Познакомились они в Москве, у общих родственников Крюковых в 1837 году, но сблизились уже на Кавказе в 1841-м, незадолго до гибели поэта. Поэта притягивало к Екатерине еще и ее большое сходство с Варенькой Лопухиной. Позже Быховец писала: «Он был страстно влюблен в В. А. Бахметеву… я думаю он и меня оттого любил, что находил в нас сходство, и об ней его любимый разговор был». Встречались они и в день дуэли, о которой Екатерина и не догадывалась. Поэт взял у нее на память и на счастье ее бандо, которое потом нашли в крови в кармане Лермонтова. Там же, в Пятигорске в 1841 году поэт написал стихотворение «Нет, не тебя так пылко я люблю», обращенное вроде бы к Катеньке Быховец, но через нее — к Вареньке Лопухиной-Бахметевой. Последнее стихотворение поэта о любви.

Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье:
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.
Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором:
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.
Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых — уста давно немые,
В глазах огонь — угаснувших очей.

Впрочем, и во многих других стихах о любви таинственным он был занят разговором не с адресатами этих посланий, а с запредельностью, недоступной земным созданиям. Сплошь и рядом у Михаила Лермонтова конкретная женская личность подменяется важнейшими поэтическими и метафизическими проблемами. Не будем строго судить за это русского гения. Любимые женщины разбудили его поэтическое сознание, уже за это мы должны гордиться ими. Они впоследствии, как правило, получили свое земное семейное счастье. Михаил Лермонтов с таким счастьем оказался несоединим. Может, так и было бы дальше, даже не случись трагической дуэли? Кто знает?

«Юнкерский поэт»