Лэрн-IV. На острие

— Всё не так просто. Меня сочли временно помешавшимся после убийства полковника. Мол, нельзя судить кадрового военного в таком состоянии. Шаткое основание, но у генерала как-то получилось всё организовать. Выйду отсюда и снова пойду под суд. На этот раз меня уже никто не прикроет. Так что придётся торчать здесь до скончания времён. Или до момента, как семью этой рицеровой сволочи вырежут и про меня все забудут.

Мрачно хмыкнув, тоже срываю травинку. Интересная у него ситуация. Я бы сказал, без большого количества вариантов. Сам военный снова начинает говорить.

— Так, что с тобой делали? Мне вот пытаются снизить уровень агрессии. На бумаге. Но процедуры всё равно проводить нужно — персоналу требуется отчитываться. Знаешь, весь смех в том, что они только добавляют депрессии и желания наброситься в один прекрасный момент на охрану, чтобы всё закончилось.

Пожимаю плечами.

— Мне пытаются подменить воспоминания. Говорят, я придумал себе какую-то личность, которая заместила настоящее сознание. Бред.

Несколько секунд молчим, а потом я усмехаюсь.

— Вот процесс "лечения" тебе наверняка понравился бы. Стройная блондинка, которая сначала прыгает на тебе, а потом сама насаживается ртом, чтобы ты закончил ей в глотку. Наверное не самый худший из возможных вариантов.

Глаза Анза удивлённо расширяются. Печально качая головой, озвучивает свою мысль.

— Может мне тоже придумать себе какую-то личность? Я бы не отказался от стройной блондинки, готовой на всё.

— Не факт, что тебя устроили бы последствия. Полное стирание старой памяти, это так себе результат.

Тот фыркает.

— Серьёзно? Армейские друзья мертвы. А больше у меня никого нет. Рождён шлюхой в армейском борделе. Воспитывался в военном сиротском доме, а в шестнадцать угодил на курсы офицеров. Повезло с отметкам по учёбе — туда отправили всего пятерых. Остальные пошли служить рядовыми, став пушечным мясом. В принципе большой разницы нет, но у офицера шанс выжить немного выше.

Заметив моего соседа по палате, который с отсутствующим видом пялится на стену, кивает в его сторону.

— А с этим что? Рассказывал?

Пару секунд раздумываю. Но определяюсь быстро. Во-первых, он не просил держать свой диагноз в тайне. Во-вторых, скоро тут и так все будут в курсе.

— Впадает в беспамятство по ночам и крушит всё вокруг стихийной магией. Замораживает, если быть точным.

Экс-офицер задумчиво хмыкает.

— Убил кого-то?

— Студентов в заведении, где учился. Говорит, прикончил десятка полтора человек.

Феррон чуть более внимательно рассматривает парня.

— Интересно. А где именно, не говорил?

Прокручиваю воспоминания, но места учёбы Снэр вроде не называл, так что я отрицательно качаю головой.

На этом беседа заканчивается. Ещё какое-то время сидим в траве, постепенно обрывая её вокруг. Недолго бродим по саду, разминая ноги. И отправляемся внутрь после крика охранника.

Дальше всё по расписанию — несколько часов в постели, которые я провожу за попыткой достучаться до своего айвана. Отсутствие результата не раз наталкивает на мысль остановиться, но я каждый раз вспоминаю слова Айвендо. Если их воины научились использовать свою жизненную силу, без струны и магического таланта, значит это возможно. И оставляет надежду, что в результате я смогу как-то достучаться до своей силы. Не совсем представляю, что я буду делать потом. Но для начала надо получить возможность что-то предпринять, а потом уже выстраивать детальный план действий.

После обеда меня снова ведут на "терапию". Охранник другой, а вот комната и доктор те же. Только на этот раз, кроме него в кабинете никого нет. Во всём остальном схема "лечения" не отличается — маг использует нотную комбинацию контроля и ведёт меня на ложемент, пристёгивая ремнями. Дико бесит тот факт, что теперь я даже не вижу магических символов. Невозможно понять, когда кто-то поблизости использует магию.

Пока морсаров ублюдок настраивает аппарат, думаю о том, что стал критично зависеть от магии. Сложно представить, как я раньше обходился без айвана и нотных комбинаций. Хотя, в те времена и угрозы были совсем другими. Парни Дайла, да редкие "мундиры". Если подумать, то теперь среди моих противников сам император, плюс его стэрс, стоящий во главе заговора.

Последняя мысль заставляет истерически рассмеяться, на что доктор Марн взирает с некоторым удивлением. Но причину веселья не уточняет, молча запустив свою технику.

Снова молочный туман, за которым постепенно скрывается всё меня окружающее. И сцены, идущие одна за другой. Только теперь не с моей "женой". Первое, что показывают — новорождённого ребёнка, которого мне демонстрирует женщина в белой форменной одежде. Внутри разливается чувство счастья, которому я изо всех сил стараюсь противостоять. Это не мой ребёнок! У меня вообще нет детей!