Лесь

Красавица Барбара забуксовала в самом разгаре квартирного ремонта. Ее супруг, погруженный в докторскую диссертацию по химии, отказался участвовать в этом оздоровительном мероприятии, и вся тяжесть ответственности обрушилась на её плечи. И теперь красивые глаза пылали мрачным огнем, когда милейшим и мягчайшим голосом она убеждала по телефону столяра: вот-вот и всенепременно заплатит долг в семь тысяч. Мрачный огонь поддерживала не менее мрачная уверенность в полной безнадежности благополучного исхода.

У Леся дела обстояли еще хуже. Четыре телефонных счета, три за свет и газ и три за квартиру вместе составили приятную сумму в четыре тысячи злотых, не поражавшую, правда, астрономическим размахом, но вполне достаточную для отключения телефона, света и газа. Лесь без всяких раздумий взял бы взаймы необходимую квоту у богатых друзей, но, с одной стороны, вокруг него наблюдался неурожай на богатых друзей, а с другой стороны, он и так должен разным людям около пяти тысяч. Смертельно опасаясь конфликтов с бюро по продаже в кредит и стараясь скрыть от жены печальное положение своих финансов, Лесь пока что регулярно платил взносы за холодильник и телевизор. А теперь беспардонное поведение телефонщиков, электриков и газовщиков потрясло фундамент его семейного счастья и радикально отучило от ранних возвращений домой.

У главного инженера, который пошел в кабалу за семейный домик, не было денег на очередной взнос. Зав мастерской увидел дно в своей шкатулке как раз в тот момент, когда уже почти считал себя полноправным обладателем механического средства передвижения. Анджей, сантехник, не смог своевременно опутать себя супружескими узами по причине отсутствия денег на обручальные кольца, что произвело поистине фатальное впечатление на семью будущей жены. Личная свобода Стефана, тоже сантехника, оказалась под угрозой, поскольку, будучи причиной автомобильной аварии, он не был в состоянии оплатить штраф, и перед ним замаячила перспектива шестинедельной отсидки. Остальной части обслуживающего персонала, проживающей последние деньги, также грозил финансовый крах.

Короче говоря, мастерская заехала в беспросветный денежный тупик.

В спортлото играли и раньше, но каждый на свой страх и риск. Вскоре выяснилось, что азарту предаются все и полагают в нем единственное спасение от наступающей нищеты. После этого открытия хаотичная и единоличная забава сменилась коллективной, научно обоснованной деятельностью. Поздно вечером сосредоточенно производились сложнейшие математические подсчеты, разрабатывались новые, усовершенствованные системы игры.

Усовершенствованные системы подсказали четверку и три тройки, что никоим образом не удовлетворило потребностей играющих. Нужда наступала на пятки. А потому, не отказываясь от мысли снова вернуться к научным системам, решили использовать факторы сверхъестественные.

Вдохновение осенило доведенного до крайности Леся, ибо жена беспрерывно кормила его прессованным творогом, к тому же диетическим. Известно, однако, что творог удивительно стимулирует какие-то мозговые клетки: сослуживцы смогли убедиться в этом однажды в пятницу вечером.

— Знаете, мне кажется, мы допускаем ошибку, — задумчиво сообщил он, с отвращением глядя на оставшийся кусок творога. — В этом спортлото все основано на случае. Наш способ наверняка хорош, и с нашим методом должно получиться, только неизвестно когда. Может, как раз выпадет под самый конец?

— А что ты предлагаешь? — Каролек с любопытством посмотрел на него и добавил: — Давай меняться: мне творог, тебе яйца. Видеть не могу яиц.

— Что ты говоришь, а я творог не выношу, — обрадовался Лесь, соглашаясь на обмен. — Мне кажется, нам тоже надо уповать на случай. Не то чтобы всегда, но разок, другой…

Из своего кабинета зав услышал голоса сослуживцев и весьма взволновался… Да, исключительные люди! В такое время… Он взглянул на часы. В десять вечера энтузиазм, оживление! И это конец недели, пятница, люди тяжко проработали всю неделю, не говоря уже о тех трех месяцах чудовищного напряжения всех сил! Нет, в самом деле, с таким коллективом, с таким коллективом…

Отдаленные голоса то затихали до едва слышного говора, то взрывались с небывалой страстью. Растроганный зав почувствовал интерес: какая же это профессиональная проблема вызывает у его сотрудников столь горячие споры? Возможно, необходима помощь? Возможно, необходим его авторитет для разрешения серьезных, очевидно, сомнений? Он встал — ответственный и гордый — и отправился в комнату близких его сердцу коллег-архитекторов.

И только он взялся за ручку двери, в комнате воцарилась тишина и раздался гневный, нетерпеливый окрик:

— Куда плюешь, кретин?!

Странный с профессиональной точки зрения вопрос на мгновение задержал зава на месте. Чрезвычайно заинтригованный, он несколько неуверенно открыл дверь, и глазам его предстала картина, редко в проектных мастерских встречаемая.