Лесь

В Лесе бушевал не только дух висельника, бушевали и выпитые им в рыбном баре «клинья». В атмосфере азарта вспыхнули миражи: игорные салоны, кучи банкнотов на столах, раскаленные лица, звон золота, выкрики крупье… Монте-Карло!..

— Мой дед фортуну в Монте-Карло!.. — вспомнил он с гордостью.

Фраза, однако, оборвалась за отсутствием нужного глагола. И что это дед с фортуной в Монте-Карло сделал?.. Спустил? Промотал? Растранжирил?.. С таким же успехом мог выиграть. Немного и память подводила, поскольку Лесь вообще не мог припомнить никакой фортуны в своем семействе, даже при мысли о прадеде.

Тем не менее дедова фортуна в Монте-Карло увлекала, распирала грудь, хотелось как-то проявить энергию этой фразы. Лесь попытался взобраться по скату, в толкотне ткнулся о некую преграду, остановился и очень внушительно произнес:

— Мой дед фортуну в Монте-Карло!..

Незаконченность сей капитальной фразы заставила его задержаться и взглянуть на это нечто, которое не хотело отвечать на сообщение про деда. Это был столб, в силу своей экзистенции[7] совершенно равнодушный к Лесеву деду и его фортуне. С обидой и презрением Лесь обозрел препятствие, неожиданно не оказавшееся человеком, и отправился дальше.

— Мой дед фортуну в Монте-Карло!.. — громко, пронзительно и чувствительно пело у него в душе.

Обойдя два этажа и переждав ближайший заезд, смысл и результаты коего остались для него тайной, Лесь не пожелал транжирить остатки денег и чести. Разбрасывание банкнотов пачками с трибуны — дело вульгарное, и скорей всего дед в Монте-Карло вел себя как-то иначе. Похоже, дед делал ставки… Ну, так и надо делать ставки! Все едино на что!

Усмотрев место, где люди платили какие-то деньги, избегая излишних хлопот, он подошел к кассе, у которой стояла самая маленькая очередь. Не удостоил вниманием зеленую надпись над кассой: «100 злотых». Достал двести злотых и протянул пани кассирше, повторив слова стоявшего перед ним игрока.

— Два — один пять раз.

— Пятьсот злотых, — потребовала пани в окошке, повернулась за билетами и протянула руку за его двумя сотнями.

— Что? — не понял Лесь.

— Пятьсот злотых. Еще триста.

Лесь пожал плечами: бестактно заставлять его тратить деньги в нежелательном темпе. Достал еще триста злотых. Спрятал пять билетов с зеленой надпечаткой и, обеднев на пятьсот злотых, двинулся вперед по велению сердца.

— Сто и селедку, — потребовал он решительно у стойки.

Следующие сто и та же самая селедка поглотили все его внимание: он не побежал бараном за толпой, бросившейся на трибуну. Не слышал криков, не видел результатов забега, ибо внесенные в кассу деньги считал погибшими навеки и вообще не имеющими отношения к каким-то заездам. Дед в Монте-Карло — вот о чем стоит подумать. Только через некоторое время до него дошли слова двух панов — перед ними тоже стояло по сто граммов, но вместо селедки они закусывали бутербродами с икрой.

— Два — один первый заезд, — раздраженно сообщил один. — Ничего не поделаешь, должны были так прийти. Заплатят сорок злотых.

— У меня два — один пять раз, — сообщил другой, рассматривая билеты. — Я играл еще два — три, на фукса.

Лесю стало ужасно стыдно: как же, опозорил деда с селедкой, не поддержал фамильной чести икрой. Надо поправлять положение. Вдруг ему послышалось что-то знакомое. Два — один пять раз… Где-то он уже слышал это магическое заклятие?

Билеты в руке второго пана тоже что-то напоминали. Лесь заказал еще сто и бутерброд с икрой. Теперь можно спокойно и солидно послушать этих вот типов. Он оперся на буфет со стаканчиком чистой в руке и принялся рассматривать панов, поминая предка-игрока столь часто, сколь позволяли речевые возможности.

Двое разговаривали и не обращали на него внимания, потом подошел третий. Этому третьему сразу бросилась в глаза благостно-мечтательная физиономия стоявшего рядом незнакомого хмыря. Игроки на бегах не любят в чужом присутствии разглагольствовать о результатах ближайшего заезда. Третий тут же заподозрил — а не подслушивает ли их этот тип? Он слегка подтолкнул споривших приятелей, головой показав на Леся.

Один из игроков полез в карман и вытащил пачку билетов с зеленой надпечаткой. Лесь машинально повторил его движение и тоже достал пять идентичных билетов, как раз когда соседи на него смотрели.

Нет на свете игрока, который в такой ситуации не проникся бы делами ближнего. Трое невольно вытянули шеи к Лесевым билетам.

— У вас тоже? — поинтересовался один.

— Мой дед фортуну в Монте-Карло!.. — взвыл в ответ Лесь, радуясь возможности поделиться светлым настроением и светлой мыслью. И гордо помахал своими билетами перед озабоченными игроками.

Все трое вздрогнули от неожиданного рева и непонятных слов, но зеленые билеты притягивали их магнитом. Не комментируя информации о незнакомом дедушке, посмотрели увлекательные бумажки.

— Ну, есть два — один. Фортуны вы не заработаете на этом… — покривился один из трех.

— Все-таки кое-что, — отозвался второй. — По сорок дадут.

— Сорок четыре, — поправил третий, посмотрев в окно. — Вывесили и уже платят.

— Надо получить, идем…