Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Не знаю даже, — пожал плечами молодой человек, отводя взгляд, — ты вроде давно хотел, так что я ожидал, что отовсюду начнут выпрыгивать люди с хлопушками, над входом развернут плакат «В добрый путь, Лухан», и откуда не возьмись появится оркестр.

— Не слишком ли много чести? — хмыкнул Минсок, отворачиваясь.

— По-твоему я придаю себе слишком много значения?

— По-моему ты придаешь слишком много значения своему увольнению, ты ведь не мир спас. В любом случае, новость для меня совсем не радостная.

— Почему? — тихо спросил Лухан, в тайне надеясь, что причина кроется в нем, а не в чем-то другом, однако, зря надеялся.

— Потому что это значит, что мой отпуск переносится на неопределенный срок, вот почему. И надо же тебе было подложить мне такую свинью, когда я практически на чемоданах сижу…

— О, можешь не переживать об этом, — Лухан опустил голову, чтобы скрыть, что весьма разочарован таким ответом, — я уйду не раньше, чем ты вернешься из отпуска. Так мы с Исином договорились. Так что…

— Это чертовски мило с твоей стороны, — язвительно заметил Минсок, — я даже польщен, что ты учел мои интересы, принимая решение.

— Не твои, — коротко заметил Лухан, стараясь быть как можно пренебрежительнее, — если бы мне нужно было учитывать только твои интересы в принятии решения, я бы их учитывать не стал. Но это касается еще и Исина, а ему я доставлять проблемы хочу меньше, чем тебе.

Лухан даже не знал, зачем так откровенно искажал правду, потому что, разумеется, о Минсоке он думал не меньше, когда принимал решение. Просто почему-то очень задел тот факт, что Минсоку было бы наплевать на его уход, не доставь ему это проблемы. Впрочем, ему бы и на самого Лухана было наплевать, не доставляй тот столько проблем. И это было обидно. Необоснованно, казалось бы, но по-человечески обидно, учитывая, что по неизвестной Лухану причине, пусть неосознанно, но за внимание и признание Минсока он боролся больше, чем за что-то еще. Однако результаты этой борьбы были неутешительными, и раз так, почему бы Лухану просто не сделать вид, что Ким Минсок ему абсолютно безразличен. Глядишь, однажды сам в это поверит.

— Кто бы сомневался, — устало бросил Минсок.

В этом коротком ответе не было ни попыток унизить, ни осудить, однако Лухан отчего-то почувствовал себя пристыженным. Все дело было в тоне, которым была сказана эта фраза. В ней не было ожидаемой язвительности, лишь усталость и смирение, будто бы Минсок уже не пытался бороться с Луханом, вразумить его, направить на путь истинный, а просто смирился с тем, что это невозможно, и стал принимать все проблемы, сыплющиеся из-за него на голову, как должное.

— Я…

Лухан рывком обернулся к Минсоку, в страстном и сентиментальном порыве попросить прощения и честно признаться, что он вовсе не такой, каким Ким его воспринимает, однако не смог проронить ни звука. Будто разом забыл все слова, которые знал. Начал говорить раньше, чем мысль окончательно сформировалась в его голове, и когда открыл рот, она неожиданно оборвалась.

Все связные мысли вылетели из головы, стоило ему увидеть Минсока, стоящего прислонившись к стойке со скрещенными на груди руками. Он хмурил брови и задумчиво смотрел в пол, размышляя о чем-то своем, по виду, крайне неприятном ему. Очевидно, он прокручивал в голове дальнейший план действий, прикидывал варианты, пытался придумать, как бы так разыграть партию не сильно отклоняясь от изначального плана. В целом, на данный момент новость меняла не так уж и много, но дальше… дальше все летело к чертовой матери.

— Иди домой, — тихо произнес Минсок, вырываясь из своего оцепенения.

— Что? — Лухан обомлел. Неожиданно прозвучала для него эта фраза.

— Я сказал, чтобы ты шел домой, — повторил молодой человек, чуть поворачивая голову, чтобы внимательно посмотреть на своего подчиненного.

— Ты что, прогоняешь меня? — Лухан растерянно глядел на Минсока, пытаясь понять, что это все означает. В случае с ним, все не было так очевидно. Это могло значить что угодно.

— Именно, — кивнул Ким, — и настоятельно рекомендую поторопиться и исчезнуть с глаз моих до завтрашнего утра.

— Ты злишься на меня?

— Нет, — тихо отозвался Минсок.

— А выглядит так, будто злишься…

— С чего бы мне злиться на тебя? — на губах молодого человека заиграла слабая, еле заметная улыбка, смягчая непроницаемое каменное выражение лица.

— Потому что я опять сделал что-то не так. Я ведь постоянно делаю что-то не так, и это жутко тебя злит. И в этот раз я…

— Ничего не сделал, — закончил за него фразу Минсок, — кроме того, что пришел на работу с перепоя, но я сочту это за подвиг и закрою на это глаза.