Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

И Чондэ поцеловал. Снова очень нежно, как будто случился гейм овер и пришлось начинать с самого начала. Исин не знал, нравится ли ему, что с ним так нежничают. Не знал, нравится ли ему, что в этой ситуации у него есть пути к отступлению. Отложить все до следующего раза было заманчиво, но… стоит ли? Будет ли он хоть когда-нибудь достаточно готов к этому. Больше, чем сейчас? Вряд ли. В любом случае, однажды это все равно случится, и в чем разница между сейчас и потом? Если он не готов сделать это сейчас, нет никакой гарантии, что он будет готов сделать это в следующий раз. Возможно, что все хорошенько обдумав, он будет напуган еще сильнее, и бесконечно будет оттягивать момент истины. Так что если Чондэ не собирается хлопнуть кулаком по столу и поставить Исина перед фактом, что это случится сегодня и никак иначе, то Исину придется делать это самому.

А Чондэ не собирался. И он был рад, что Исин, пусть и так отчаянно, но ответил отказом. Потому что кто знает, будет ли готов Чондэ повторить свой подвиг, если сейчас не дойдет до конца. Возможно, остановившись прямо в середине, потом он сожрет себя с потрохами из-за чувства вины, и будет уже не один, а два человека, которые хотят, но до жути бояться переспать. И каждый по своей собственной причине.

Исин вроде бы решил махнуть рукой и просто плыть по течению. Будь, что будет. Вот только с нервным напряжением он все никак не мог справиться, и очень остро и с опаской реагировал на каждое прикосновение Чондэ, особенно когда он начал медленно опускать свою руку к резинке трусов. Так вдруг захотелось вскрикнуть «хватит» и убежать сверкая пятками в ванную, чтобы переждать опасность там. Но он упрямо промолчал и попытался сосредоточиться на чем-то другом. На поцелуях, например. На том, что Чондэ бы тоже не помешало раздеться.

Чжан Исин разжал пальцы, которыми вцепился в плечи Кима и спустил непослушные руки ниже, желая расстегнуть пуговицы. Идея была не самая светлая. Пуговицы были маленькими и попросту отказывались поддаваться непослушным рукам. На какое-то время это заняло Исина, но потом стало раздражать. Раздражать настолько, что он сжал пальцами приятную мягкую ткань и с силой попытался дернуть в разные стороны, чтобы к чертовой матери порвать эту упрямую тварь, однако Чондэ успел остановить Исина от роковой ошибки, ухватив за запястья. Вот только испортить рубашку брата Чондэ для полного счастья не хватало. Нет уж, лучше он сам. Вообще ее стоило снять прямо на входе в квартиру, чтобы избежать неприятных ситуаций.

— Дай-ка я сам, — прошептал Ким, вытягивая рубашку из-за пояса, и быстро принялся расстегивать пуговицы.

Исин же, решив не терять времени, уцепился пальцами за карман штанов и, дернув на себя, чтобы придвинуть Чондэ ближе, стал расстегивать их. С этой задачей Исин справился быстрее, чем Чондэ со своей, так что, подавшись вперед, сел на кровати, чтобы оказаться очень близко. Какое-то время он просто наблюдал за тем, как Ким расправляется с пуговицами, а потом, когда с ними было покончено, издевательски провел холодными пальцами по горячей коже от живота вверх к плечам, чтобы стянуть рубашку.

Чондэ поежился под холодными прикосновениями и отвел руки назад, чтобы с усилием протащить кисти через узкие рукава рубашки. В этой позе он был совершенно не способен избежать ласк и, воспользовавшись этим, Исин потянулся к нему и, словно в отместку, сначала нежно целовал шею, а потом очень болезненно укусил.

— Эй, — на выдохе пробормотал Чондэ, освобождая руки. Он хотел зашипеть от боли, но почему-то вышел стон.

Исин заботливо принялся зализывать укус и примирительно выцеловывать линию челюсти, пока его руки стягивали с Чондэ штаны. Мстительно усмехнувшись, он, будто совершенно случайно, провел длинными пальцами от основания вверх по члену сквозь ткань, и самодовольно засмеялся, когда Чондэ, почти зарычав, поймал его руку, не дав пальцам скользнуть под резинку трусов.

Такая неожиданная смена ролей Исину приглянулась. Он определенно ей наслаждался. Больше всего ему доставляло удовольствие дразнить Чондэ, как это делал он с Исином, потому что Киму не нравилось, что с ним играют. Ему больше нравилось руководить процессом, нежели пытаться сдержать слабые стоны, когда холодные пальцы или горячие губы касались его кожи, но он позволял Исину это делать, потому что парень, увлеченный процессом, расслаблялся, забывая о своих страхах.

Исин подарил Чондэ застенчивый поцелуй в губы, прежде чем прошептать:

— Ты неожиданно прекрасен.

— А ты только сейчас понял? — удивился молодой человек и, подхватив Чжана под колени, опрокинул на кровать и подтянул к себе. — Какой-то у тебя очень длинный тормозной путь.

Исин глупо и как-то пьяно засмеялся в ответ, а затем вытянул вперед руки, требуя объятий. И Чондэ со вздохом обнял. Что же ему еще оставалось.