Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Сердце ускорило биение. Чондэ мгновение помедлил, прежде чем войти на всю длину. Исин неосознанно задержал дыхание, закусывая губу. Он слишком явственно ощущал Чондэ в себе, и никак не мог определиться, нравится это ему или нет.

— Выдыхай, малыш, выдыхай, — прошептал Чондэ на самое ухо Исину, потому что тот напрочь забыл как дышать, и как он раньше это делал.

Исин пытался сделать вдох, но словно что-то перекрыло доступ кислорода. Он беспомощно шевелил губами, глядя в потолок, и никак не мог вдохнуть. Будто кто-то накинул петлю на его горло, постепенно затягивая только сильней.

Все хорошо. Все правда хорошо. Совсем не больно. Честно. Просто, кажется, очень хорошо. Хорошо от того, что это, наконец, случилось. Хорошо от того, что это Чондэ.

Что было дальше Исин помнил плохо. В его памяти не отпечаталось, как он чуть ли не кричал, требуя, чтобы Чондэ начал двигаться, а потом скулил и умолял его двигаться быстрее, но тот не слушал. Никогда он никого не слушал. Все делал по-своему. А у Исина в глазах темнело.

Он наверно действительно сошел с ума. Бредил. Он не знал, не мог потом вспомнить, что именно говорил или делал, но кажется постоянно звал Чондэ по имени. Бормотал как молитву, мешая со стонами.

Исин отчетливо помнил только глаза Чондэ, от которых никак не мог оторваться. Они были черными как ночь, а на глубине их россыпью бисера сверкали звезды. Целые созвездия, галактики, другие миры. Исину казалось, что он тонет в них. Возможно, так и было.

Чондэ продолжал пошло называть его «малыш», совершенно меняя смысл, который это слово носило раньше, и целовал Исина в шею, стараясь спрятать в поцелуях стоны. А Исину они нравились. Нравился голос Чондэ, особенно сейчас, когда он был ниже, чем обычно, и немного хрипел.

— Я люблю тебя, — на выдохе произнес Чондэ, и это прозвучало так, как будто полюбил только сейчас, а до этого не любил.

Исин всегда считал признаваться в любви во время секса дурной привычкой, и никогда им особо не верил. Прекрасно знал, что в такой момент можно сказать все что угодно, даже стратегически важную информацию выдать. Поэтому в ответ признаваться не желал, выдав вместо этого идиотское «я знаю».

Чондэ такой ответ не удовлетворил. Он посчитал его личным оскорблением и резко остановился, потому что за «я знаю» вкалывать не собирался.

Исин выдал разочарованный протяжный стон, похожий на вопли раненого буйвола.

— Нет, не надо, не останавливайся…

— Что? — задыхаясь протянул Чондэ. — Я, кажется, плохо расслышал, что ты мне ответил на мое признание.

— Ты серьезно? — страдальчески проныл парень.

— Абсолютно.

— Чондэ, я люблю тебя, — торопливо забормотал Исин. — Всем сердцем люблю, только, пожалуйста, продолжай.

— Точно любишь? Не врешь?

— Я тебя убью. Задушу как только кончу.

— Полагаю, в моих же интересах не дать тебе этого сделать.

— Чондэ! — вскрикнул Исин, нетерпеливо двигая бедрами. — Серьезно!

— Серьезнее не бывает, — улыбнулся молодой человек, нежно целуя Чжана в губы. — Я очень тебя люблю.

Чондэ снова начал двигаться. Издевательски медленно, словно хотел позлить Исина. И он злился, только не так сильно и долго, как хотелось бы. Буквально мгновение спустя он забыл о причинах своей злобы, а еще чуть позже и о том, что вообще злился. Ему стало не до этого. Он наслаждался.

В тот момент он явственно осознал, что дать Чондэ еще один шанс было хорошей идеей. Если бы Исин знал, что будет так, он бы решился на это гораздо раньше. Если бы Чондэ с этого начинал все разговоры, Исин бы слушал его охотнее. Он бы даже был за то, чтобы больше разговаривать.

И может быть, если до этого момента у него еще были сомнения о том, стоит ли им продолжать дальше тащить этот камень, стоит ли пытаться построить отношения, то теперь их точно не было. Очевидно же, что они идеально друг другу подходят.

Исин хватался за плечи Чондэ, болезненно впиваясь пальцами в кожу, и в тот момент кольцо на его руке смотрелось слишком хорошо. Оно выглядело как никогда уместно и лаконично и, обычно немного большое для его длинных худых пальцев, сейчас было в самый раз.

Чжан Исин сбился со счету, сколько они тогда целовались. Он перестал считать поцелуи после первых пяти. Неизвестно зачем он это делал. Просто делал.

Последней, более или менее здравой мыслью Исина было то, что он действительно рад, что с ним это случилось. Рад, что несмотря ни на что, спустя много лет, Чондэ к нему все же вернулся. Это было последнее, о чем он успел подумать, потому что дальше голова совсем опустела и еще долго потом отказывалась варить. Чондэ ускорился и, помогая Исину рукой, уткнулся ему в плечо, закусывая до крови губу, чтобы сдержать протяжный стон. А вот Исин сдерживаться не стал. Это было его привилегией. Он мог себе позволить громко кричать. В конце концов, это его квартира. И его соседи. И пусть они знают, что у него эта ночь, хотя скорее всего уже раннее утро, удалась, впрочем, как и вся жизнь. А может и не вся, но в обозримом будущем все очень хорошо.