Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Послышался глухой удар. Младший вскрикнул. Его голова дернулась, и он чудом не потерял равновесие в своей неудобной позе, ухватившись за косяк. На лбу остался красный след.

— Что ты творишь? — взревел Чондэ, хватаясь за лоб. — Больно же! А если бы ты мне прямо в глаз засандалил? Ты вообще думаешь, что творишь?

— Не засандалил бы, — невозмутимо произнес Минсок, надменно вздергивая подбородок вверх. Он бы попал Чондэ в глаз только в том случае, если бы туда целился, только он этого, разумеется, не делал, потому что цели превратить брата в одноглазого пирата у него не было.

Прекратив возмущаться, Чондэ все же обратил внимание на то, чем в него запустили, и перевел вопросительный взгляд на старшего, чуть вскидывая в недоумении бровь. Молодого человека не столько удивляло существование презервативов, сколько их наличие у брата. В смысле, разумеется, не стоило удивляться наличию чего-нибудь у человека, который способен наколдовать из воздуха все, что угодно, но дело было в том, что Чондэ всегда относился к Минсоку, как к какому-то монаху, который если и знает о сексе, то только в общих чертах, и разумеется никогда им не занимался. По крайней мере, братом за этим занятием замечен не был. Минсок просуществовал 200 лет, умудрившись не запятнать свой целомудренный образ развратом. Младшему вообще было трудно поверить, чтоб Минсок мог интересоваться чем-то подобным. Невозможно было представить его за чтением какого-нибудь эротического журнала или просмотром порно. Он был слишком занятым человеком для этого. Он был выше всего этого. Поэтому Чондэ так сильно удивляло, что Минсок мало того, что знает о существовании и предназначении презервативов, так еще ими и кидается. Хотя, может быть, он считал, что это какой-то метательный снаряд. Возможно.

Но даже не это озадачивало Чондэ больше, а то, что у всех вокруг под рукой всегда были презервативы, а он как идиот какой-то вообще был не готов к незапланированному сексу. И с одной стороны это хорошо, что секс у него всегда по плану. Что это какое-то ответственное мероприятие, к которому Чондэ подходил со всей серьезностью. А с другой, он просто не привык, что с недавних пор ему недостаточно просто сунуть руку в карман своего пальто и вытащить оттуда и букет цветов, и шампанское, и пачку презервативов. Теперь действительно приходилось планировать все неожиданности и заранее к ним готовиться. Чертова человеческая жизнь.

— И откуда это у тебя? — Чондэ перевел взгляд с Минсока на пачку презервативов и обратно. — Ты что, носишь их с собой? Я что, единственный, у кого не было с собой презервативов?

Исин с Минсоком многозначительно переглянулись и, не сговариваясь скрестив на груди руки, осуждающе посмотрели на Чондэ.

— Да, — хором ответили они.

— Знаешь, — вздохнул Минсок, — может, если бы ты всегда носил их с собой, у тебя бы не было столько внебрачных детей.

Исин удивленно обернулся на старшего Кима, потом повернулся к младшему и одарил тем же вопросительным взглядом его.

— А у тебя их много? — не дождавшись пояснительной информации, осведомился Исин.

— Без понятия, — развел руками Чондэ, — я знаю только про одного.

Минсок вскинул бровь и осуждающе помотал головой. И пока Исин прибывал в ступоре, в несколько шагов дошел до него и тихо прошептал на ухо:

— У тебя не появилось жгучего желания его кастрировать, нет? Потому что мне очень хочется сделать это в лучшем случае последние лет 100.

Исин усмехнулся, но буквально в тот же миг стал серьезным и вновь осуждающе посмотрел на Чондэ. Тот в ответ лишь закатил глаза.

— Футболку поправь, все хозяйство наружу.

Чжан в миг изменился в лице и стыдливо принялся одергивать футболку, отвлекаясь от осуждения своего возлюбленного. Минсок лишь тяжело вздохнул и снова помотал головой.

— Нет, братец, серьезно, откуда они у тебя?

— Что значит «откуда»? Наколдовал.

— То есть… отнял их у какого-то очень нуждающегося в них паренька? — с насмешливой улыбкой поинтересовался Чондэ.

— Почему сразу отнял? — возмутился Минсок.

— Ну, потому что она явно чья-то. И если не твоя, то…

— С чего ты взял, что чья-то?

— С того, что она открыта. Давай, Минсок, признавайся. Твоя?

— Нет, — невозмутимо ответил старший, надменно глядя на Чондэ, будто желая пристыдить за такой глупый вопрос.

— А чья? — хитро прищурился Чондэ. — Лухана?

— Нет! — как-то очень эмоционально принялся отрицать Минсок, от чего насмешливая улыбка младшего стала шире.

— Значит, Лухана? Это потому он не может выйти на работу, а? Вы точно только разговаривали?

— Что за грязные инсинуации, Чондэ? Разумеется, мы просто разговаривали! В чем ты меня обвиняешь?

— Ну, дай-ка подумать, — молодой человек воздел взгляд к потолку и задумчиво коснулся пальцами губ, — а, — он снова перевел взгляд на брата, — в том, что ты переспал с Луханом и нагло спер его пачку презервативов?

— Говорю же, не спал я с ним! И не его это пачка! Хватит говорить глупости.

— Если не его, то чья? Твоя?