Лес душ

– Может, и не поможет, – соглашаюсь я. – Но это лучше, чем ничего.

Принц Мейлек согласно кивает головой.

– Да оберегает вас Соколиная воительница на вашем пути, – говорит он, желая нам удачи.

Мы с Саенго низко кланяемся на прощание. Когда я выпрямляюсь и расправляю плечи, мечи уютно покоятся у меня за спиной. Моя рука снова сжимается на талисмане. Я смотрю на Саенго.

Она улыбается мне в ответ, ее страх выдает лишь едва заметная дрожь на губах.

– Вместе, – говорит она.

Мы поворачиваемся к Мертвому Лесу и в унисон шагаем вперед.

Тьма обступает нас с неестественной скоростью. Деревья обступают так тесно, что невозможно сделать больше двух шагов, не касаясь плеч друг друга или шершавой коры стволов. Деревья, скрюченные и трухлявые, выглядят так, словно и не были поглощены тенями, обращаясь в пыль с годами, а просто… состарились. Тропу, по которой мы ступаем, которая является нашей единственной путеводной нитью, едва можно назвать тропой. Камни, которыми она была выложена, провалились, кое-где их переплели толстенные корни, дорогу забрали в свою власть деревья, как забрали и все остальное здесь.

Так как в Мертвом Лесу нет ни единого листочка, под ногами у нас хлюпает лишь грязь. Ветки над головой скрывают солнечный свет, а корни под ногами перекрывают землю. Какая-то пугающая своей формой клетка или искривленное тело с деформированными ногами и обрубленными руками. Только тончайшие лучики света пробираются сквозь заросли. Пылинки кружатся в солнечном свете, отчего эти старинные скрюченные корни и их грязный зеленовато-серый цвет больше походят на мертвую плоть, которая страшится и сторонится солнца.

Саенго косится через свое плечо. Принца Мейлека и солдат уже не видно.

– Ты уверена, что нам не будет лучше просто сбежать прямо сейчас? – спрашивает она, ее голос звучит не громче шепота. Здесь некому нас подслушать, кроме деревьев, но тем не менее… Я тоже не могу отделаться от мысли, что деревья и впрямь слушают.

Вздрагиваю и поправляю ремень с мечами, радуясь, что хотя бы могу ощущать вес оружия на своем теле. Я поспешно рассказываю ей свой план – для того чтобы предотвратить войну и получить назад свое законное место членов общества в Эвейвине, нам не представится шанса лучше, чем заручиться поддержкой Ронина и узнать истинную причину атаки шаманов.

Саенго плотнее закутывается в свой плащ.

– На самом деле, я тоже об этом думала, – говорит она. – Почти в каждой семье на Соколином хребте есть солдат, что служит в армии, и большинство этих семей находятся под покровительством моего рода на протяжении нескольких поколений. Если мы отправимся на войну с Ньювалинской империей, все эти семьи могут потерять родных.

– Не только родных. Соколиный хребет находится очень близко к северным границам нашего королевства. Ваши земли просто разграбят и уничтожат. – Я огибаю огромный узел из корней. Они такие запутанные, а земля такая неровная, что приходится смотреть под ноги, чтобы ненароком не оступиться и не упасть.

– Полагаю, тогда ты права. Нам придется все это преодолеть. И, Сирша… – она потирает рукой об руку, точно ей холодно. Ее страх трансформируется во что-то иное, что-то куда более хрупкое. Я не могу дать этому ощущению название, могу лишь описать его как леденящее дыхание у меня между ребер. Иметь доступ к ее эмоциям внезапно кажется мне нарушением личных границ. Я мысленно представляю барьер между моими эмоциями и эмоциями Саенго, между моим пламенем свечи и ее – нечто, что я могу открыть и закрыть усилием воли, как окно на свободу. – Когда мы доберемся до Края Пряльщиков, нам нужно… поговорить, – произносит она наконец.

– Я знаю. – Я просто трусиха, потому что боюсь честно признаться себе в том, что я на самом деле сделала, – но ведь Саенго умерла. У меня не было времени расспросить ее о том, как она на самом деле свыкается с этой мыслью, а теперь, в этом жутком проклятом месте, нам лучше оставаться начеку. – Но, может быть, Ронин поможет нам понять, что произошло.

Она пожимает одним плечом и с каким-то неуверенным косым взглядом смотрит на одну из низко нависающих над нами веток.

– Может быть? Давай для начала просто пройдем этот Лес.

– Мы бывали в передрягах и похуже. Помнишь, когда второкурсники вылили капустный суп в унитаз?

Ее губы изгибаются. Благодаря нашей связи меня тут же захлестывает ее тепло от наших воспоминаний.

– И он забил трубы, и весь двор в Гильдии вонял, как навозная куча, целую неделю, если не больше?

– Вот видишь? Что такое кучка древних деревьев по сравнению с той вонью?

Только они не просто древние деревья. Они старинные, древнее самой истории, поверхности их стволов грубые и жесткие, их трухлявые внутренности виднеются там, где куски коры опали на землю. И все же они до сих пор стоят. Это удивительно, какими нетронутыми выглядят эти деревья, учитывая, что они в буквальном смысле мертвы или умирают уже на протяжении несколько сотен лет. Они должны были рухнуть и сгнить уже давным-давно.