Лес. Как устроена лесная экосистема

Историю Германа обыгрывали в стихах, песнях, операх и романах. Так, в 1769 году поэт Фридрих Готлиб Клопшток в пьесе «Битва Германа» (Hermans Schlacht) писал о германском воине, что тот «укоренился, словно дуб». Через полтора века эта история пришлась ко двору национал-социалистов, поскольку символизировала не только героический триумф «германского народа», но и его связь с природой. Так, не обошелся без «Битвы Германа» немецкий пропагандистский фильм «Вечный лес» (Ewiger Wald) 1936 года. Длинные кадры нетронутых человеком лесов режиссеры Ханс Шпрингер и Рольф фон Соньевски-Ямровски перемежают чрезвычайно эмоциональными сценами из разных времен от бронзового века до Первой мировой войны. Лес становится политическим символом: вырубка означает уничтожение немецкого народа, а новые посадки – его возрождение. «Гниение, упадок, засилье чуждых рас. Народ, лес, как несете вы свою ношу?» – звучит в фильме критика в адрес Веймарской республики. «Вечный лес и вечный народ должны быть вместе», – произнес в своей речи в 1936 году имперский министр лесоводства и охоты Герман Геринг. Арийский «народ леса» противопоставлялся еврейскому «народу пустыни». Лес вписывался в нацистскую идеологию крови и почвы: он обозначал родину, а деревья, особенно дуб, – устойчивость и надежность. Пока Адольф Гитлер сажал дубы, Генрих Гиммлер[19] на правах «имперского комиссара по вопросам консолидации германского народа» инициировал исследовательский проект «Лес и дерево в арийско-германской интеллектуальной и культурной истории». Цель проекта состояла в том, чтобы найти свидетельства доисторических верований, связанных с поклонением природе, и ослабить Церковь как оппозиционную силу. Сделать это не удалось, в частности из-за нехватки надежных источников.

«В конце концов провальный проект “Лес и дерево в арийско-германской интеллектуальной и культурной истории” стал частью истории науки Третьего рейха, которая неизбежно вызывает некоторый сарказм. История эта совсем невеселая», – пишет историк из Дюссельдорфа Бернд-А. Ризинек в книге «Лес – немецкий миф?» (Der Wald – Ein deutscher Mythos?), опубликованной в Институте фольклора Гамбургского университета.

Другой проект из той же серии – картотека ведьм Гиммлера. Исследуя средневековые процессы над ведьмами, ученые СС должны были восстановить знания о дохристианских религиях поклонения природе. Этот проект тоже провалился из-за нехватки информации. Дело в том, что подсудимые в таких процессах главным образом сознавались в том, что им указывали на допросе.

Итак, видно, что данные о германских истоках «немецкого» отношения к лесу найти трудно. Свидетельств из первых рук о соответствующих обычаях почти нет. Римский историк Тацит сам в Германии никогда не был. Его сообщения основаны на устных рассказах и литературных источниках, доступных на тот момент. Среди них – знаменитое сочинение Цезаря, известное изучающим латынь под названием De bello Gallico («Записки о Галльской войне»). Римский полководец описал свои походы в Галлию в восьми книгах. Здесь есть и рассказ о германцах, поскольку Цезарь бывал на неизведанных землях по ту сторону Рейна. Полководец описывает огромную поросшую лесом область, так называемый Герцинский лес, конца которому было не видно и после 60 дней езды. Цезарь упоминает отдельные виды животных, водившихся здесь. Помимо зубров размером почти со слона и однорогих оленей, это были и необычайные лоси.

Водятся и так называемые лоси. Строением тела и пестротой они похожи на козлов, но несколько больше их, рога у них тупые, а ноги без связок и сочленений. Поэтому они не ложатся, когда хотят спать, и раз они почему-либо упали, то уже не могут ни стать на ноги, ни даже приподняться. Логовище им заменяют деревья: они к ним прислоняются и таким образом спят, немного откинувшись назад. Как только по их следам охотники откроют их обычное убежище, то в том же месте они либо подкапывают все деревья в корне, либо надрезывают их, но настолько, чтобы вообще казалось, что они крепко стоят. Как только лоси, по обыкновению, прислоняются к этим непрочным деревьям, они валят их своей тяжестью и вместе с ними падают сами[20].