Лес Мифаго. Лавондисс

Потом внезапно лес сжимается вокруг нее, как будто захлопнулись лиственные ворота, отрезая ее от лета.

Жестокий ветер… Осень…

Она скачет, потом падает, Скатах смеется, виновато извиняется, помогает встать на ноги, волнуется из-за пореза на ее ноге, сажает на лошадь. Он сам забирается в седло вместе с ней, быстро целует и обнимает за плечи.

– Я сохраню тебя целой и невредимой, пока твои ноги не станут длиннее. И ты вернешься настолько быстро, что твой отец не успеет осушить свои слезы.

Она никак не ожидала, что отец увидит, как она уходит. Это нечестно. Жестоко. Но теперь, когда он увидел, она должна вернуться. Объяснить. Лошади скачут легкой рысью. Она плачет, горько, зло.

– Обратно. Отвези меня обратно…

Но Скатах и его друзья несутся вниз по течению, как подхваченные волной, все глубже и глубже в лес; хромой олень бежит перед ними, задевая рогами за низкие ветви. Иногда они переваливают через холмы, иногда осторожно едут по мелководью, исчезая в густом тумане, часто собиравшемуся над рекой. И внутрь, только внутрь, все дальше и дальше удаляясь от полей фермы Китонов.

И Таллис едет с ними. Выбирать не приходится.

Лес становится густым и молчаливым. Душная тишина опускается на зелено-желтую землю, лежавшую под пологом. Что-то шепчет вода; деревья протестуют неощущаемым ветром, коротким потрескиванием и взмахами ветвей. Тонкие лучи света танцуют на мокрых листьях папоротника и мшистых камнях. Даже олень больше не ревет, а молча бежит через полумглу подлеска и пересекает речки, спотыкаясь на скользких серых камнях; он ведет их в самое сердце леса, наклоняясь и поворачиваясь большим телом.

Холодает. Взлетают птицы, нарушая тишину. Колеблется листва, солнечный свет льется на поляны и лесные лощины, разгоняя зеленый полумрак; одна поляна сменяется другой, они все дальше уходят в древний мир.

Поле Трактли… тракт… тайный путь, известный уже тысячи лет… но поворачивает ли он назад, может ли он привести к дому?

Дни и ночи. Таллис теряет счет времени.

Она не провела здесь и недели, но уже сбита с толку усталостью, скачкой, клаустрофобией и беспокойством. Стоит ли он еще там? Ждет ли, что лес расступится и его дочь, с триумфом разбрызгивая воду, вернется домой по Ручью Охотника?

– Я хочу вернуться домой, – шепчет она Скатаху.

Один взгляд на мрачное лицо Скатаха говорит ей, что такую роскошь она не может себе позволить. Он качает головой и хмурится; его симпатичное лицо искажено страхом, глаза беспокойно бегают: пока они ехали вслед за Сломанным Парнем по краю реки, через узкие проходы в камнях и глубокие гулкие пещеры, через ольховый лес и рощи из падубов и дубов, он тоже чувствовал держащую их взаперти силу леса, сопротивление ветвей, давящий вес стволов и огромных валунов.

– Нам придется пробыть здесь немного дольше, чем я рассчитывал, – отвечает он. – Я ожидал, что мы очутимся в зиме, а не здесь. Я не знаю это место, просто скачу за твоим гурла…

«Сломанный Парень отведет меня назад», – думает она.

Но Сломанный Парень сыграет с ней злую шутку и умрет у ее холодных мокрых ног.

Внезапно олень мчится со всех ног, лошади летят за ним. Дженвал едва усидел в седле, когда его чалая кобыла встала на дыбы, а потом поскакала галопом, ударяя всадника о низкие ветки. Над пологом леса встает солнце, воздух наполняет пение птиц. Они скачут и скачут, вырванные из сна ревом их проводника. Рога зверя, еще более обломанные, чем раньше, лишенные обычных тряпок, сверкают от росы. Его круп дымится. Он несется через лес так, словно за ним гонится стая псов. Таллис скользит с седла, и только сильная рука Скатаха не дает ей упасть под копыта лошади. «Скачи лучше!» – рявкает он. Она хватается за длинную гриву лошади, но когда животное, перепрыгивая через очередной ручей, спотыкается на грязном берегу или поскальзывается на упавших стволах гнилых деревьев, ее подкидывает в воздух и нещадно кидает из стороны в сторону. Она не переставая кричит от боли и страха. Маски стучат о седло, но не падают.

Внезапно они оказываются в туманной лощине. Сверху падают полосы света, почти божественное сияние. Сверкает крутящийся желтый туман; блестят листья. Все вокруг дрожит и переливается бесконечными оттенками волшебных, не имеющих названия цветов. Туман, казалось, вытекает из темных стволов деревьев. Лощина тонет в папоротниках и молодых деревьях. Сломанный Парень поворачивается и смотрит на запыхавшихся всадников.

Смотрит на Таллис.

Он трясет сломанными рогами, из открытого рта сочится слюна. Потом мотает головой, как если бы от боли или страха…