Лес пигмеев

- Нет. Тут всё чисто и нет ничего лишнего. Пожалуй, через это отверстие не помещают никакие тела, как мы то думали…

С помощью своего друга Надя тоже перепрыгнула на другую сторону. Бороб'a слегка колебался, однако ж ужас остаться в одиночестве всё же подтолкнул животное следовать за девочкой; ведь обезьянка никогда не расставалась со своей хозяйкой.

На первый взгляд деревня призраков казалась комплексом выстроенных из глины и камней печей, расположенных концентрическими кругами в идеальной симметрии. В каждой из этих округлой формы конструкций имелось отверстие наподобие дверцы, закрытое кусками ткани либо же древесной корой. Там не было никаких статуй, кукол и амулетов. Похоже, что жизнь вынуждено затормозила свой ход в этом, окружённом высокой стеной, помещении. Туда не проникали сами джунгли, а внутри даже существенно отличалась температура. Здесь царило необъяснимое молчание, не доносились как ни шум от обезьян и многоголосие лесных птиц, так и стук дождя и шум лёгкого, колышущего листву деревьев, ветерка. Стояло абсолютное безмолвие.

- Это же могилы, куда должны класть покойных. Давай проведём расследование, - решил Александр.

Приподняв несколько, закрывающих вход, занавесок, ребята увидели, что внутри находились расположенные по порядку в виде пирамиды человеческие останки. Это были засохшие ломкие скелеты, которые, возможно, находились тут уже сотни лет. Какие-то хижины были доверху заполнены костями, какие-то наполовину, а иные и вовсе стояли пустыми.

- Что же здесь за жуть! – содрогнувшись, заметил Александр.

- Я не понимаю, Ягуар…. Если никто сюда не заходит, откуда здесь такая чистота и порядок? – спросила Надя.

- Всё это очень загадочно, - признался её друг.

11. Встреча с духами

Свет, и без того тусклый под образуемым джунглями зелёным куполом, начал уменьшаться и пропадать. Пару дней назад после того, как они ушли из Нгубу, друзья видели небо лишь в просветы, что иногда попадались между верхушками деревьев. Кладбище располагалось на поляне в лесу. И над своими головами ребята могли видеть лишь кусок неба, который постепенно становился тёмно-синего цвета. Они уселись между двумя могилами, готовые провести в одиночестве несколько часов подряд.

За три года, что прошли со времени знакомства Александра и Нади, их дружба разрослась, точно большое дерево, и стала в жизни ребят самым важным. Изначальная взаимная детская привязанность претерпела некоторые изменения по мере взросления обоих, о чём ни один из них никогда не разговаривал. Чтобы описать столь нежное чувство, вечно не хватало слов и, более того, охарактеризовав последнее, они боялись разбить его, точно кристалл. Выразить их связь словами означало определить ту, заключить в некие границы и сократить; а если не упоминать вообще она пребывала свободной и без лишних примесей. В обоюдном молчании дружба нежно окутывала ребят, и те её практически не ощущали.

В последние времена Александр как никогда страдал от взрыва свойственных подростковому возрасту гормонов, от которого большинство мальчиков страдает ещё раньше; ныне тело казалось реальным врагом, который не оставлял его в покое. Отметки в школе ухудшились, он уже забросил музыку, и даже экскурсии в горы с отцом, когда-то являясь основными в его жизни, теперь наскучили мальчику. Его мучили приступы плохого настроения, он вздорил со своей семьёй, после чего, раскаиваясь в содеянном, не знал, каким образом восстановить мирные отношения. Мальчик стал неповоротливым и погряз в путанице противоречивых чувств. Всего за несколько минут тот испытывал и депрессию, и эйфорию; эмоции же были столь огромные, что, порой, он сам серьёзно задавался вопросом, а стоит ли вообще жить дальше. В моменты пессимизма мир виделся мальчику сплошной катастрофой, а б'oльшая часть людей казалась глупой. Несмотря на чтение книг на данную тему и подробное обсуждение в школе подросткового возраста, мальчик страдал от него, точно от какой-то постыдной болезни. «Не переживай, все мы проходим через одно и то же», - утешал его отец, будто бы речь шла о простуде, но скоро ему исполнится восемнадцать, а состояние души и тела всё почему-то не улучшалось. Александр едва мог общаться с собственными родителями, те сводили мальчика с ума, поскольку принадлежали другой эпохе, и всё, что бы они ни говорили, звучало как-то старомодно. Он знал, что родители любят его безусловно, и за это был им благодарен, однако ж, считал, что родители не могли его понять. Своими проблемами мальчик делился лишь с Надей. Зашифрованным языком, что он использовал, общаясь с ней по электронной почте, тот, не стыдясь, мог описать ей всё, происходящее с ним самим, чего, кстати, никогда не делал лично. Подруга принимала его таким, каким он и был, нисколько не осуждая. Она читала сообщения, не высказывая собственного мнения, потому что, честно говоря, и сама, порой, не знала, что ответить; её беспокойства также всегда были различными.