Лес потерянных

— Ты прав, Павел, — кивнул Абакум. — Наша теперешняя позиция — позиция слабого, но, тем не менее, сейчас наш ход. На данный момент у Изменников нет ни малейшего резона что-либо предпринимать и раскрывать карты. Они знают, что выход из картины состоялся, у них есть Горанова и медальон Малораны, их больше и они могут спокойно готовиться на том острове, гарантирующем им скрытность. А главное, у них Мари, что дает им колоссальное преимущество. В этом я совершенно согласен с Вещуньей. Мари — условие возвращения в Эдефию. Как для них, так и для нас.

— Если только Ортон мне не поверил, когда я заявила, что мы можем отправиться и без нее… — Окса буквально посерела.

Она быстро-быстро задышала, придя в ужас от этой мысли.

— Если он полагает, что мы не нуждаемся в ней для возвращения в Эдефию, то он ее убьет! Ну зачем я это сказала?! Зачем?! — вскричала девочка.

Беглецы вытаращили глаза, ошеломленные этим выводом, вполне логичным и чреватым тяжелейшими последствиями.

Драгомира с Абакумом после мгновения откровенной паники бодро переглянулись.

— Конечно, определенная логика в твоих рассуждениях имеется, лапушка, — заявила Старая Лучезарная. — Но эта логика отлична от логики Ортона.

Окса с мокрыми от слез глазами подняла голову.

— Ортон знает, что мы не способны ради достижения цели бросить кого-то из своих, — продолжил Абакум. — Откровенно говоря, мы могли идти дальше без Гюса. Но предпочли оправиться в картину ему на помощь. Ортону отлично известны те опасности, которые нам пришлось преодолеть, и то, каким рискам мы себя подвергали. Смог бы он поступить так, как мы? Вот уж вряд ли, и в глубине души он это знает.

Окса поразмыслила над словами Абакума. Чародей умел быть убедительным…

— Я хорошо знаю Ортона, — грустно и серьезно добавила Реминисанс. — Мой брат-близнец и те, кто его окружают, точно такие же, как те, кто вращался вокруг моего отца, Осия. Эти мужчины и женщины могущественны, но двигают ими только личные интересы, и ничего более. Они объединяют усилия, чтобы добиться желаемого, используя друг друга. Самый сильный из них окажется на вершине пирамиды, а тем, кто ему помогал, тоже гарантировано место у кормушки.

— А так ли мы от них отличаемся? — тихо вопросила Драгомира.

— Дух Беглецов — это такая сила, мощь которой вы недопонимаете, — ответила Реминисанс. — Она не имеет никакого отношения ни к возможностям Лучезарных, ни к Чернильному Дракону Павла, ни к талантам Абакума. Нет. Я говорю о духе Беглецов как о том самом, что зажигает сердца, заставляя их трепетать, и о доброте, которая делает нас всех особенными. И то, что нас объединяет, не имеет ничего общего с тем, что объединяет Изменников.

Для нас власть — это всего лишь орудие, помогающее поддерживать гармонию. А для Изменников власть — самоцель, которая позволит им руководить и подавлять. Так что могу смело тебя успокоить, Окса, детка… Конечно, своим блефом тебе удалось слегка поколебать убежденность Ортона насчет нашего возвращения в Эдефию без Мари. Но он и так пальцем ее не тронет, совсем наоборот. Она — козырь в этой игре, который позволит ему в конечном итоге встретиться с тем, кто является одновременно и самой большой слабостью Ортона, и самой большой его силой: нашим отцом Осием.

63. Абсолютное оружие

— Ортон очень рано понял, что отец его презирает, — продолжила Реминисанс. — Он восхищался отцом, уважал его и опасался. И больше всего на свете боялся его разочаровать. Но что бы он ни делал, его ругали, критиковали, осуждали и практически никогда не хвалили. Я ни разу не слышала, чтобы отец сказал хоть что-то хорошее об Ортоне. И, наоборот, не скупился на дифирамбы другим, в частности Леомидо…

— Сын, которого ему хотелось бы иметь… — тихо заметила Драгомира.

— Я была в том же положении, что и Ортон, но меня сравнивали с тобой, Драгомира. Осий предпочел бы иметь дочерью тебя, а не меня, с того самого момента, как удостоверился, что мне не стать следующей Лучезарной, которая наследует Малоране. Такой шанс был, и именно поэтому он ее соблазнил. Но когда Лучезарной избрали тебя, я познала все последствия его разочарования и презрения. Я стала бесполезной и в считанные дни превратилась из той, на кого возлагались все надежды, в никчемную девку. Я могла вынести такое его отношение ко мне благодаря присутствию и любви Леомидо, это не дало мне сломаться.

Но с Ортоном все было иначе. Брат очень страдал от презрения Осия. И упорно старался завоевать его уважение. Каждый день я видела, как он из кожи вон лез ради этого. И всякий раз отец презрительно отворачивался или, хуже того, начинал издеваться. Другие всегда были лучше. Всегда. Не знаю, почему Ортон так упорствовал. Это очень походило на мазохизм. Брату следовало бежать. Оборвать все нити. Потому что, что бы он ни делал, он никогда не оправдывал ожиданий Осия. Кроме того дня, когда принял участие в применении ко мне Любовного Отворота.