Лес пропавших дев

Если бы отец был здесь, я не сомневалась: он рискнул бы всем, чтобы выслушать младшую дочь. Я закрыла лицо руками и прижала пальцы к глазам. Темнота и пустота. Я выкинула из головы все мысли и сомнения, сейчас главное было ответить на один вопрос: что имела в виду сестра?

Ссыльный Пэк. Это имя сразу же пришло мне на ум. Мэволь не сомневалась, что он убийца. Самый очевидный из всех подозреваемых. Но почему же отец не нашел ответа, если решение было таким простым? Как мог он погибнуть из-за такой ерунды?

Я зажмурилась сильней и сосредоточилась, пытаясь отгадать эту тайну. Снова вспомнилась загадка Пэка: «Насколько большой должна быть взятка, чтобы красавицу не тронули?»

Шаманка Ногён предложила свой вариант: чтобы одну красавицу не тронули, нужно заменить ее на другую. Шаманка рассказала, что семь лет назад ее дочь похитили из деревни рядом с Согвипхо и отправили в империю Мин вместо другой девушки. Однако не все в этой истории звучало складно. Во-первых, слишком уж гладко подходил рассказ шаманки как ответ на загадку Пэка. А во‑вторых, если все это правда, зачем Пэк подбросил мне эту загадку? Он хотел, чтобы я узнала правду, или просто игрался со мной?

Что ж, я ее узнаю. Снова поговорю со Ссыльным Пэком. Руки дрожали от нервного напряжения, но я схватила дневник со стола, натянула чангот на голову и взяла отцовский меч чукчандо. Нельзя идти безоружной к Ссыльному Пэку.

Спрятав меч-трость под шелковой накидкой, я вышла на веранду и уже собралась сбежать вниз по каменным ступенькам, но тут вспомнила о Мэволь и остановилась.

Нет, в том, что я заподозрила шаманку Ногён, не было никакой ошибки. Мне и сейчас многое в ее рассказе казалось странным. Ошибку я сделала, когда не рассказала Мэволь о своих подозрениях, лгала ей, посчитала, что справлюсь с расследованием в одиночку. Я бы с радостью постучалась сейчас к ней и сказала бы все это, но она так обиделась, что не станет слушать.

Я сбежала вниз по ступенькам и оглянулась в последний раз на комнату Мэволь. Уже почти стемнело, нельзя было терять ни минуты.

Черные каменные хижины тонули в красновато-оранжевом тумане, лучи закатного солнца окрашивали небо в тот же оттенок. Грязь хлюпала под копытами пони, пока я не спеша добиралась до дерева, у которого мы с Мэволь в прошлый раз подглядывали за домом Пэка. Я привязала пони к ветке и пересчитала бревна в воротах чоннана. Два бревна. Ссыльный Пэк ушел и вернется не скоро. Но с улицы было видно, что в одном из окон горит свет.

Скрипнула дверь, и в проеме появилась Кахи с бельевой корзиной на голове. Одной рукой она придерживала корзину, в другой несла лопатку, которой отбивают мокрую одежду.

Мой взгляд скользнул по изуродованному шрамами лицу Кахи. Раньше кроме шрамов я ничего и не видела, но в этот вечер, возможно, заходящее солнце светило как-то по-особенному, и я заметила, как гармоничны и изящны черты ее лица. Какой красивой, должно быть, она была когда-то.

«Насколько большой должна быть взятка, чтобы красавицу не тронули?»

– Вот еще одна красавица, – прошептала я, и тут меня осенило, будто яркая вспышка молнии осветила четкую картинку. Семь лет назад похитили Сохен-Ынсук, дочь шаманки, и в то же время Ссыльный Пэк решает исполосовать ножом лицо дочери. Кахи не вырастет красавицей, и эмиссар не увезет ее с собой. Семь лет назад Кахи было двенадцать. Большинству девушек, которых увезли в империю Мин, было от одиннадцати до восемнадцати лет.

Догадка будто подтолкнула меня вперед. Я откинула чангот, сжала покрепче меч-трость и пошла прямо ей навстречу. Кахи неприветливо покосилась на меня.

– Чего тебе?

Она не сильно мне обрадовалась.

– Стираешь белье в темноте? – спросила я.

Она помолчала, но выражение ее лица немного смягчилось.

– Вечером к ручью никто не ходит, никто не прогонит меня.

Я не сразу поняла, что она имеет в виду. Днем крестьянки стирали белье в ручье, и они бы не очень обрадовались, если бы дочь Ссыльного Пэка стирала вместе с ними.

– Если ты пришла поговорить с отцом, – сказала Кахи, – тебе это не удастся, он ушел. Я не знаю куда, но пока он не вернется, мне запрещено беседовать с кем бы то ни было, особенно с тобой.

Некоторое время я молча шла рядом с ней. У ручья Кахи поставила корзину на землю и начала полоскать одежду в бурлящей прохладной воде.

– Твой отец искал Поксун. – Я сняла чангот и перекинула его через руку, меч-трость я по-прежнему держала наготове. – Я нашла ее. Она рассказала нам, что и ее похищали, просто ей удалось сбежать. Снова мужчина в белой маске.

Кахи схватила лопатку и, бросив одежду на гладкий камень, начала по ней колотить.

– Не хочу ничего знать.