Лес пропавших дев

Я покачала головой, лучше мне от его слов не стало. Теперь мне было понятно отчаяние судьи Хона. Вот оно – ощущение бессилия. Ужас от того, что невозможно никого спасти. Это отбирает силы, лишает мужества, опустошает.

– Но есть два типа людей, – тихо добавил инспектор Ю. – Некоторые отступают, жмутся друг к другу, как испуганные птички, прячутся от темноты, что пугает их. А некоторые готовы сражаться, они борются за свободу, свободу для всех. Свет будет всегда сиять для тех, кто стремится к нему.

Он нагнулся, поднял чашу Чхэвон и засунул ее в мешок с уликами.

– Возьмите себя в руки, Мин Хвани и Мин Мэволь, – улыбнулся нам инспектор. – Мы должны отвезти девочек домой. Родные ждут их.

Глава двадцать первая

Девушки, которых мы спасли, ехали по кратеру, настороженно оглядываясь. Они вздрагивали от любого шума, суеты в деревнях, через которые мы проезжали, грохота запряженной телеги и даже тявканья мелкой собачонки. Инспектор Ю велел им ехать впереди, перед солдатами, подальше от телеги, на которой везли тело Чхэвон. Ее отец, превратившийся в тень, шел пешком со связанными за спиной руками. В отличие ото всех остальных, старейшину Муна заставили идти пешком – девочкам инспектор Ю нашел лошадей.

– Как долго мы были в плену, – прошептала Бохуи, крепко держась за седло.

При дневном свете кожа трех пленниц выглядела бледной и тусклой. Девочки удивленно оглядывались, словно позабыли о тепле солнца, о том, как выглядит мир. Будто новорожденные малыши, они запрокинули головки и рассматривали каждый листик, каждую веточку.

«Страшно провести под землей целый год, – подумала я, – слишком долго».

Я тоже начала смотреть по сторонам. Роса, повиснув на иглах сосен, сверкала, как драгоценные камни. Трава колыхалась на ветру – казалось, что травяное одеяло накинули на воду, а под ним бурлят волны. Мы будто оказались в центре зеленого моря. Облака, огромные как киты, неслись по небу и накрывали нас тенью. А вдалеке на горизонте маячили величественные холмы.

– Что теперь будет, господин инспектор? – спросила Мэволь. Она ехала рядом со мной и другими девушками.

Инспектор Ю оглянулся через плечо.

– В ближайшее же время я вернусь в столицу и отчитаюсь обо всем, что здесь произошло. Упомяну в отчете имя эмиссара, слуг, всех высокопоставленных чиновников, которые участвовали в преступлении. Не сомневаюсь, что на допросе старейшина Мун всех назовет. Не гибнуть же ему в одиночку.

Я устояла перед искушением оглянуться и посмотреть на человека, виновного в гибели и несчастьях стольких людей. Но чувствовала, как его пристальный взгляд сверлит мне спину. Вероятно, он считал меня виновницей смерти его дочери.

– А вы, госпожа Мин? – неожиданно спросил инспектор, отвернувшись. – Вы вернетесь в Мокпхо?

Я удивленно уставилась на сестру, затем быстро отвела взгляд.

– Не знаю.

Спустя мгновение Мэволь выпалила:

– Тебе лучше вернуться. – В ее голосе звучала обида. – Тебе все равно здесь не место. Слишком тут все дикое и нецивилизованное.

А я и не представляла, где теперь мое место. Не было больше ни мамы, ни папы, не было места, которое я могла бы назвать домом.

– Сестру ждет новая прекрасная жизнь, – продолжила Мэволь сладеньким голоском. – Она помолвлена с мужчиной вдвое старше ее. Они поженятся и переедут на другой край королевства, и Хвани будет прислуживать его родне, как рабыня.

Я вспыхнула. Такой была судьба всех женщин в нашей стране, но Мэволь преподнесла это как нечто крайне возмутительное.

– Хм. Вы вместе с сестрой раскрыли тупиковое дело, – заметил инспектор Ю, замедлив коня. Он весело улыбнулся, как улыбался, когда притворялся пьяницей-ученым. – Вы вполне можете поступить на службу к королю, вести сложные дела, распутывать преступления.

Я опустила глаза. Зачем мне все это теперь? Всю жизнь я стремилась угодить отцу, а теперь его нет.

Еще две деревни остались позади, потом мы снова выехали в поле. Вокруг все тянулись то зеленые просторы, то скалистые холмы. Я почти не моргала, просто смотрела вперед. Не могла ни о чем думать с тех пор, как увидела смерть Чхэвон.

Но когда мы подъехали к каменной ограде деревни Новон, я очнулась. У ворот собралась толпа крестьян. Нас встречали и молодежь, и старики. Их глаза покраснели от слез, а смуглые лица избороздили глубокие морщины.

– Омони ![32] Абоджи!

Бохуи узнала своих родителей. За ней радостно закричала Мари, потом Кёнджа. Девочки соскочили с лошадей и побежали сквозь толпу в объятия родных. Отцы, матери, братья, сестры, бабушки, дедушки – все кинулись обниматься. Время от времени они разрывали объятья и пораженно смотрели на своих девочек, трогали их за руки, гладили по голове, будто не верили, что те наконец дома.

Я сама почти почувствовала тепло этих объятий. Почти.

Потом я снова повернулась к толпе. Люди удивленно переговаривались.

– Мы все знаем! – выкрикнул один крестьянин. – Слуга приезжал из дома судьи и все рассказал нам.

– Мы сначала не поверили, – сказал другой. – Решили, что нас обманывают, когда услышали, что сестры Мин нашли убийцу. Никто не поверил.