Лес пропавших дев

Инспектор Ю остановил коня: вокруг нас столпилось довольно много крестьян.

– Солдат Чхве, – крикнул он сквозь шум. – Арестуйте Ссыльного Пэка, пока он не узнал, что мы вернулись, и не сбежал.

Солдат кивнул и ускакал.

– Солдат Син. – Ю повернулся в нашу сторону. – Проводи дочерей детектива Мина домой.

Я оглянулась, чтобы поблагодарить на прощанье инспектора, но он уже исчез в толпе, окружившей старейшину Муна. Люди кричали и размахивали кулаками в бессилии и ярости, ведь другие похищенные девочки так и не вернулись домой.

Ко мне подъехал солдат Син.

– Агасси, я провожу вас с сестрой туда, куда вам нужно.

– В хижину шаманки Ногён, – сказала Мэволь. – Нам туда нужно.

В молчании мы проехали через деревню. Гора Халла будто наблюдала за нашим молчаливым путешествием сквозь поле, где царил один лишь ветер. Чем ближе мы подъезжали к дому, тем страшней мне становилось. Шаманка Ногён потеряла родную дочь, а я лишь усугубила ее страдания.

Мы спешились и повели пони в конюшню – их привели нам солдаты после того, как мы рассказали, где оставили бедняжек. Потом мы медленно пошли к хижине.

Шаманка встречала нас у дверей в белом ханбоке, что развевался на ветру. Новости дошли и до нее.

Я старалась избегать ее взгляда, но когда наши глаза встретились, она кивнула мне в знак прощения.

– Вы обе, наверное, жутко устали, Мэволь-а, – она помолчала, – Хвани-я.

Деревянный пол веранды скрипел под ногами, мы шли каждая в свою комнату. Шаманка шла следом.

– До меня дошли слухи, что ваш отец погиб, – сказала она. – И я кое-что вспомнила. Год назад, когда детектив Мин был здесь, я очень беспокоилась за него, мне казалось, что он болен. Я не догадалась, что его отравили. И тогда я сказала, что лучше ему вернуться домой. Я спросила его, что, по его мнению, лучше для его дочерей. Если он побережет себя и выживет или если умрет во время расследования и оставит девочек сиротами?

Мэволь открыла дверь и пробормотала сонным голосом:

– Конечно же, он выбрал смерть.

Я вдруг поняла, что не в силах больше сопротивляться невероятной усталости, которая накатывала на меня волнами. На пороге комнаты я остановилась, заметив на столике обгоревший отцовский дневник. Сверху на нем красовался старый браслет, который я сплела для отца.

Я опустилась на колени перед вещами, которые когда-то считала ценными уликами. Теперь они превратились в единственное, что сохранилось от отца, ушедшего навсегда.

Я прижала к груди эти жалкие остатки былого и свернулась калачиком на циновке. Потом решу, что с ними делать. Слезы текли по лицу, и, в конце концов, выбившись из сил окончательно, я заснула.

Заснула глубочайшим сном с тех самых пор, как бледный и угрюмый капитан Ки опустился на колени перед моей тетей и произнес: «Детектив Мин не вернется домой».

Эпилог

Прошло три месяца

Снег падал пушистыми белыми хлопьями, медленно покрывая одинокий холм, с которого открывался прекрасный вид на далекое море. Здесь была могила матери, и потому мы с сестрой решили похоронить на этом холме и отца.

До похорон нам пришлось много чего решить, ведь я была мат-санджу – распорядителем траурной церемонии, а Мэволь-санджу – дочерью в трауре по родителям. Отец был сторонником древней традиции и потому оставил все свое имущество дочерям. Новая система, ориентированная в основном на мужчин, ему не нравилась. И потому мы обязаны были похоронить его согласно всем традициям, а каждый год в полночь, в день его смерти, совершать чесу – поминальную церемонию.

Подготовка к похоронам отца занимала, к счастью, все мои мысли. Но как только похороны состоялись, нас с Мэволь привлекли к следствию, которое вел инспектор Ю. Как он и подозревал, старейшина Мун, терзаемый яростью и горем, выдал всех своих соучастников: Ссыльного Пэка, эмиссара Ли, восемнадцать слуг и всех высокопоставленных чиновников, которые тоже хотели спасти своих дочерей и умоляли его найти им замену.

Несколько недель спустя вердикт был вынесен в соответствии с судебным кодексом династии Мин. Старейшина Мун безучастно и равнодушно принял свою судьбу, как будто он уже был мертв. За убийство его должны были обезглавить, а Ссыльного Пэка, как сообщника, удушить. Что же касается эмиссара Ли и других высокопоставленных чиновников, король должен был самолично решить, каким образом наказать преступников.

– Дело закрыто, – произнес инспектор Ю, когда главный двор у дома судьи опустел. Еще минуту назад тут толпилось множество народу, пришедших поглазеть на вынесение приговора. – Что ж, жизнь продолжается. Вы подумали о моем предложении?

Я взглянула на стул, к которому еще несколько минут назад был привязан деревенский старейшина. Его белый ханбок покрывали пятна крови, пряди черных волос спадали на изможденное, лишенное эмоций лицо.

– Какое предложение, господин инспектор?

– Поступить на службу во дворец. Завтра я возвращаюсь в столицу и, если вы согласны, могу поговорить об этом с королем. Точно обещать ничего не могу, но местечко во дворце для вас наверняка найдется. Умные молодые женщины всегда нужны.

Я опустила голову.