Лесь. Роман века

— Ну и дурак же ты! Конечно, вывоз от нас. Если бы к нам завозили какие-то ценности, лично я бы только радовалась. Знаешь, сколько раз, когда я видела в заграничных музеях и картинных галереях вывезенные из нашей несчастной Польши всевозможные драгоценности и произведения искусства, меня так и подмывало выкрасть их и привезти обратно. Независимо от того, каким путем они попали за границу.

— И что? — заинтересовался муж. — Ты пробовала?

— Условий не было! — со вздохом пояснила я. — А будь хоть малейшая возможность, уж я бы не оплошала. И совесть меня бы не мучила, что я что-то там украла. А эти, наши Мацеяки…

До мужа, наконец, дошла вся мерзость того, чем занимались Мацеяки, и он полностью разделил мое возмущение. Мы дружно осудили и моральный облик обоих Мацеяков, и социальную опасность их деятельности, в которую они обманом вовлекли и нас. При этом муж пустился в философствование, высказывая созвучные моей душе мысли:

— Я там из себя святого не строю и понимаю так. Одно дело — украсть подушку у прохиндея, который им счет потерял, особенно когда у тебя ни одной. А вот спереть последнюю у какого-то бедолаги для того только, чтобы себе подложить под задницу, а он пусть на голых досках мучается, — это уже самое последнее дело, не свинство даже, а… не знаю, как такое и назвать. Ни за какие миллионы я в этом участвовать не буду!

Объединенные святой ненавистью к мошенникам, мы в согласии сели ужинать, и я в знак солидарности зажарила мужу отличную отбивную. За ужином разговор естественным образом перешел на сокровища шамана, которые занимали большую часть кухонного стола. Сопоставив свои прежние открытия с полученной в милиции информацией, мы многое теперь поняли и предположили, что настоящие сокровища преступники хотели провезти через границу под видом произведений народного искусства. Очень натянутое объяснение. Такие произведения народного искусства просто не могли не привлечь самого пристального внимания таможенников. Нет, замысел контрабандистов оставался нам непонятным.

— До чего мне осточертел этот дедуктивный метод! — пожаловалась я мужу. — Последнее время только и занимаюсь тем, что дедуцирую. Вот и опять приходится… На прощание полковник сказал мне только, что они занимаются на редкость неприятным делом, связанным с контрабандой предметов искусства. А поскольку я уже многое знаю, то нет необходимости рассказывать мне подробности, об остальном, мол, я и сама прекрасно догадаюсь. Фигу я догадаюсь! Мне нравится знать наверняка, а не самой придумывать Конечно, придумать мне — раз плюнуть, но что толку, если я потом опять начинаю сомневаться.

— А в чем ты сейчас опять сомневаешься?

— Да во всем! Я вовсе не уверена — знали ли они о том, что милиция за ними установила наблюдение, или просто боялись этого и решили подстраховаться на всякий случай. Сплошные сомнения вот из-за этого пакета, который надо было передать шаману. Мужик велел доставить срочно, даже повторил это, а они нас ни о чем не предупредили. И никто им не интересуется, значит, не срочно? Ведь они могли же сказать, что принесут такой-то сверток, пусть себе полежит. Тогда нам с тобой и в голову бы не пришло распатронить его. Мы бы не встревожились, не стали бы интересоваться чужой передачей, не обратились бы в милицию…

— А этот твой, как его, Паляновский…

— Вот, опять я не уверена, но мне кажется, в милиции о его причастности к делу вообще не знали, да и причастен ли он? Может, кристальной души человек, просто угораздило его влюбиться в Басеньку, а что она занимается нелегальным бизнесом, он мог и не знать. И выходит, я его выдала. Видишь, сплошные сомнения.

— А о планах своих тебе в милиции ничего не сказали? Ведь нас попросили помочь, надо же знать, в чем именно.

— Ну ты даешь, так и станет милиция трубить о своих тайных операциях!

— И не догадываешься?

— Догадываюсь, но учти, это только мои догадки. Наверное, с нашей помощью милиция надеется раскрыть всю шайку, нащупать их связи, а потом всех сразу накрыть. В милиции принято так делать. И кажется мне, именно шаманский пакет может выявить важный контакт. То есть я хочу сказать — мне кажется, что им так кажется. А впрочем, может, и неправильно кажется…

— Мне кажется, — подхватил оживленно муж, — что тебе правильно кажется. Тьфу, и ко мне это «кажется» прилипло. Я думаю, что ты права, и только удивляюсь, как ты можешь расстраиваться из-за таких пустяков — правильно ты рассуждаешь или нет. Думать надо о другом. Только теперь я понял, в какое опасное дело мы вляпались. Да еще эта передача шаману! Вон, на столе лежат несметные сокровища — золото, драгоценные камни, антикварные вещи. Я, пожалуй, сегодня не пойду спать, надо посторожить. А вдруг кто свистнет? Тогда уж милиция точно на нас подумает!

— Не пропало до сих пор, и теперь ничего с шаманским сокровищем не сделается. А завтра придут водопроводчики и позаботятся о нем.

— Завтра! — фыркнул муж. — До завтра все что угодно может случиться!