Лесь с Ильинки-улицы

– Во-от, – кивнул Филипп. – Что у тебя в рюкзаке?

Лесь сглотнул и покрепче сжал рукоять.

– Пистолет.

– А когда врут – за оружие не хватаются…

Рюрик переводил взгляд с Филиппа на Леся и обратно, медленно переваривая какую-то мысль. Переварил. Обдумал немножко. И выдохнул, удивлённо хмурясь:

– Оружие?!

– Макар, – буркнул Лесь, выпуская рукоять. – ПММ, точнее.

– Так если менты узнают… – охнула Лена, хлопая глазами.

– Если полицаи меня возьмут – мне и так, и сяк кирдык будет, – пояснил Лесь мрачным и трагичным голосом. – А так… может, и не возьмут. Так спокойнее. Патроны у меня есть – полный магазин.

Ну, он, конечно, малость привирал, но по сути-то… Пистолет Макарова – он в любом виде пистолет Макарова. И если выстрелить в лицо – мало врагу не покажется, ой, как не покажется…

– Ты стрелять-то умеешь? – поинтересовался Рюрик недоверчиво.

– Папа учил, – гордо ответил Лесь. Только гордый голос дрогнул, и горло самую малость прихватило. Но Рюрик деликатно сделал вид, что не заметил.

Некоторое время все четверо молчали, разглядывая друг друга. Их свёл случай – и вот они силились понять, зачем. Ради чего? Как теперь поступить? Разойтись и не воспоминать, делая вид, что это просто всем приснилось? Или…что-то сделать?..

– Так, – решился Рюрик, взвесив все «за» и «против». – Что делать дальше – пока непонятно. Но вот ночевать Лесю негде, это факт.

– Так папа с мамой только завтра вечером с дачи вернутся, – сообщила Лена, внимательно глядя на «варяга», словно разговор, помимо фраз, шёл ещё на одном, бессловесном уровне.

– Есть такое, – согласился Рюрик. – Лесь!

– А? – откликнулся Лесь, который совершенно не понимал логики происходящего. – Что?

– Поехали к нам. А завтра разберёмся, где тебя устроить.

Лесь захлопал глазами, вообще перестав улавливать, что это – чудной сон или не менее чудное настоящее.

Возиться с незнакомым мальчишкой… просто так, потому что поверили его рассказу…

– Почему? – спросил Лесь срывающимся голосом. С тихим отчаяньем в глазах: не понимает!

Рюрик массировал колено и глядел на Леся, словно хотел ему что-то сказать так же, как Лене, – одним взглядом. Филипп задумчиво молчал. Одна Ленка ловко вскочила на ноги:

– Как почему?! А что ещё делать-то с тобой? – и тут же без перехода развила бурную деятельность: – Ладно, всё, поехали, мне химию ботать надо! Юрий свет батькович, подъём! Филипп?

– Иду, – нехотя поднялся Филипп.

Лена ухватила Рюрика за руку и потянула его, заставляя встать:

– Давай, давай, поехали!.. Лесь, не хлопай глазами. Рюкзак в руки – и вперёд!

Мальчик поднялся, зачарованно ощущая, что кому-то нужен, что кто-то хочет ему помочь – искренне и, главное, не вопреки его собственной воле – и покрепче прижал к себе рюкзак.

… До метро по Красной площади они шли вчетвером, но на станции «немного разделились» – Филипп перешёл на зелёную ветку, а Рюрик, Лена и Лесь остались на «Охотном Ряду». Лесь ещё по привычке дёргался в сторону от серых фуражек, но Рюрик вскоре крепко ухватил его за руку и отбуксировал к подъезжающему поезду.

– Не боись! – прочитал Лесь по губам парня. Перекричать поезд Рюрик не пытался, но тот как раз остановился, и громкое «… ись!» повисло почти в тишине.

– А мы куда? – спросил Лесь, устраиваясь у «неоткрывающейся» двери, прислоняясь к надписи «Не прислоняться».

– Универ!

– А-а, – глубокомысленно ответил Лесь, старательно делая вид, что нисколечко не удивлён.

– Угу.

И дальше до самого «Университета» они не разговаривали. Уже поднимаясь по эскалатору на поверхность, Лесь вдруг сообразил, что Лена никуда по дороге не делась.

– Вы чего, вместе живёте? – спросил мальчик удивлённо, почти сразу же сообразив, что, кажется, так и есть.

– Мы ничего, мы брат и сестра, – со смехом отозвалась Лена.

Дома у Рюрика и Лены было тихо и пустынно, если не считать проскользнувшего по коридору и исчезнувшего в неизвестном направлении бурого кота. И уютно. Очень. Почти как дома – там, в родном городе, – только квартира больше, трёхкомнатная.

Та «двушка», которую Лесь с мамой снимали в Москве, договорившись через тётку, была какая-то… неполная, словно велика для них (хотя, казалось бы, всего одна комната, потому что вторая была на вечном ремонте, там хозяин то обои менял, то шкаф ставил, – куда уж меньше!), и Лесь истосковался по таким наполненным вещами и жизнью квартирам.

– Руки – мыть, ноги – в тапки, – распорядилась Лена, как обычно беря бразды правления в свои руки. – Юр, чайник поставь. А я ботать, – и ушла в свою комнату. Но вскоре оттуда раздался громкий, натренированный крик: – Ю-юр! Маме позвони, скажи, что мы дома и ужин готовим!

… Вечером Рюрик притащил с балкона раскладушку, поставил у себя в комнате рядом с кроватью и кинул на неё спальник.

– Лесь! Ты спишь на кровати!

– Ага, – подозрительно легко согласился в кои-то веки сытый и довольный Лесь.

– А теперь – марш в ванну мыть голову, – тут же заглянула в комнату Лена с чайной пиалой в одной руке и тетрадкой в другой. – Отмойся по-человечески!