Лес священного камня

Крэнг считал необходимым совершить этот обряд, так как полагал, что болезнь жены могла быть вызвана неуважительным отношением кого-нибудь из членов его семьи к медведю: возможно, кто-то по неосмотрительности наступил или плюнул на следы или на помет медведя и обозлил его, а это животное известно тем, что в отместку за оскорбление насылает насморк, кашель, приступы астмы.

Только в конце дня удалось перевести больных в их новые уединенные жилища. Это перемещение, сопряженное с надеждами и риском, требовало обряда освящения: по традиции в жертву выбрали собаку. Ее убили, а голову отрубили у входа в хижину перед самым приходом больной. Собрались все мужчины деревни. Они обмакнули в кровь, которая хлестала из шеи животного, ритуальные листья тлоота и рхоонга и обрызгали больную. Когда она, поддерживаемая двумя сыновьями, подошла к двери своего нового жилища, она была буквально выкрашена кровью. Все присутствующие громко молились о ее исцелении. Не прекращая молиться, они отступили назад и бросили листья с высоты утеса. Потом они возвратились и снова обмахнули больную, но уже чистыми листьями, которые лежали наготове на крыше. Эти листья тоже кинули с утеса вниз.

Больную устроили в ее новом жилище. Крэнг, читая моления, передал Тоонг-Бингу, который был посредником на этот раз, плетеные фигурки буйвола, козы, кусочки угля, белый рис, голову принесенной в жертву собаки и дубинку, которой ее убили.

Больная плюнула восемь раз. Над ней опять повертели ритуальными листьями и дарами. Тоонг-Бинг вышел, за ним последовал Крэнг. Сначала они пошли по дороге, и, прежде чем свернуть на тропу, посредник положил поперек дороги палку, а за ней — дары и собачью голову. Ей в пасть он засунул деревяшку, чтобы она не закрывалась и своим оскалом угрожала «божествам и духам, которые, испугавшись, повернут вспять». Положив угли и прочитав молитвы, Тоонг-Бинг взял щепотку земли, сорвал лист и вместе с Крэйгом возвратился обратно. Прежде чем войти к больной, они задали традиционный вопрос: «Она выздоровела?» — и получив извечный ответ: «Выздоровела!», Тоонг-бинг приложил щепотку земли к груди Джоонг и воткнул лист над дверью.

Та же церемония происходила при водворении Гриенг в ее новую хижину: так же была принесена в жертву собака и был проведен обряд заклинания с головой собаки. В нем, как положено, участвовали все мужчины. Ни одной женщины не было.

В четверть седьмого все закончилось. На открытом воздухе стали пить рнэм и есть мясо собаки.

31 января

Несмотря на табу (три дня назад принесли в жертву свинью), Тян и Банг Олень отправили кули работать на поле Тру. «Тело его велико, — сказали мне, — а кроме того, он отсутствует и не знает о запрете». Остальные жители деревни строго соблюдали предписываемый ритуалом перерыв в работе и ограничились сбором диких овощей и сушняка.

Утром сыновья Джоонг — Кронг Толстый Пуп и Кранг-Дрым — отправились за Дэи — шаманом. Они привели его в новое убежище, где теперь в одиночестве лежала их мать. Старший сын и нджау присели на корточки около кувшина со спиртным. Кранг-Дрым передал шаману трубочку, ритуальные листья и маленького цыпленка. Нджау удушил птичку над мешочком с кусочками магического кварца, умоляя их о заступничестве. Воткнув трубочку в кувшин, он попросил о полном выздоровлении больной. Прежде чем он начал пить, спиртным наполнили бутыль. Банг Беременный и Кронг Толстый Пуп пили первыми, за ними настала очередь Дэи и Кранг-Дрыма.

После окуривания «небесной смолой» и последующего вращения магических кусочков кварца нджау уселся на нары подле больной, чтобы совершить обряд «извлечения палочек». Облачившись в покрывало, но оставив свободной правую руку с зажатыми в ней листьями, он положил куп-куп на левое плечо. Он дунул в магический флакончик, зевнул и «отправился в путешествие». Он потряхивал листьями, пел, спорил со своим собеседником из потустороннего мира. Раскусив корешок магического растения, он разжевал его и восемь раз плюнул перед собой, затем принялся массировать больную. Он наклонялся над ее обнаженным животом, губами захватывал складку кожи, сильно втягивал ее в себя, отпускал, а затем выпрямлялся и вытаскивал изо рта длинную палочку, которую вводил в трубку. Он повторял этот жест снова и снова, вынимая каждый раз все меньшие по размеру палочки, которыми наполнял трубочку. Дэи положил в рот кусочек магического растения, пожевал, выплюнул жвачку, почти не отрывая губ от живота больной, затем надавил живот руками, словно желая что-то втиснуть в него. После этого он опять «отправился в путешествие» и спрятал душу под покрывало.