Лес священного камня

Возле чердака Бап Тян поставил янг дам, рядом — домодельную пиалу с белым рисом, а на нее опрокинул вьетнамскую пиалу. Он подал рис Сраэ, а после освящения маленького кувшина без горлышка сел подле него и начал пить. Бап Тян предложил отхлебнуть из кувшина Бангу Оленю — коони невесты, а потом — Тяну, своему старшему сыну. Затем Бап Тян уступил свое место будущему зятю. Отпив полагающиеся ему две порции, Сраэ снова передал трубочку тестю, тот отхлебнул свою долю и возвратил трубочку зятю. Далее место у янг дама заняли Бинг, мать Сраэ, и ее муж Кронг Коротышка.

В час ночи подали обед. Гостей разделили на две группы: на нарах устроились семьи Кронг-Бинга и Ндэха, около чердака — Джанг, девочка из клана Бон Джранг, которая из самого Ндута несла корзинку с подношениями, и обе женщины Тиль, которых приютил Кронг Коротышка.

На почетном месте в комнате для гостей Бап Тян велел подвесить старинный кувшин, великолепный танг-сох с двенадцатью ушками. Его горлышко украшали крупные старинные бусы. Манг Обезьянья Челюсть укрепила на том же колышке большой кувшин, который, согласно обычаю, поднесут Ндэху — посреднику. Люди из клана Нтэр (родственники невесты по материнской линии) — Банг Олень, его коони и его двоюродная бабка Енг Сумасбродка — принесли кувшин с рнэмом, каждая семья Рджэ (клан отца) — тоже. Хозяин дома и отец невесты в свою очередь поставили по кувшину. В три часа «очи закололи огромную свинью Бап Тяна, имевшую в объеме у подмышек шесть пядей. Ее толщина почти равнялась длине.

Отец невесты, отец жениха и оба посредника торжественно отпили из старинного большого кувшина, а чуть позже отхлебнули рнэм, поднесенный женой помощника. Затем Ндэх взял вьетнамскую пиалу, наполнил ее кровью двух жертв и бардой, взятой изо всех кувшинов, и начал «вызывать духов в чрево падди».

В половине четвертого все направились к кувшинам. Первым шествовал Бап Тян, за ним шли я, Ндэх, Кронг Коротышка и Бинг, Манг-Ндэх (жена бывшего начальника кантона), Анг Длинная, Манг Обезьянья Челюсть, Джанг и Сраэ, Крэнг-Джоонг.

Через двадцать минут, когда второй раз пропел петух, Ндэх помазал кровью и пивной бардой голову заколотой огромной свиньи. Каждый житель Сар Лука, выставивший кувшин, пил из него с двумя жителями Ндута. Кроме посредников, которые по обряду должны были пить из одного кувшина, присутствующие группировались в зависимости от своих симпатий или родственных связей. Из большого кувшина танг-сох с двенадцатью ушками пили сначала Кронг Коротышка и Бинг, затем Джоонг-Крэнг (как старшая сестра отца невесты) и ее муж, Ндэх с женой, Манг Обезьянья Челюсть (в качестве посредницы) и, наконец, Бап Тян с женой… Попойка длилась до утра.

22 февраля

Сегодня рано утром каждая женщина из семьи Джанг поднесла ей небольшую вьетнамскую пиалу с рисом, накрытую другой пиалой большего размера (впрочем, у некоторых второй пиалы не было). Очищенный рис и пиалы предназначались в подарок родственникам жениха.

Появился старый Тоонг-Манг, коони клана Рджэ, у которого мы вчера пили. Он пришел напомнить Бап Тяну, чтобы тот не обошел подарками гостей. «Надо, — сказал он, — каждому поднести вьетнамскую пиалу и кусок мяса». Бап Тян, раздраженный этим напоминанием, резко ответил дяде: «Уж не думаешь ли ты, что я «глухой», что я не знаю обычаев, и потому пришел учить меня?» Тоонг-Манг ответил: «Я пришел напомнить тебе об этом, потому что гости собираются расходиться по домам».

Бап Тян взял мясо, но, не найдя под рукой свободных пиал и, видимо, не желая брать их из числа тех, что ему принесли, дал взамен пиастры. Он протянул свое подношение и Тоонг-Мангу, но старик воскликнул: «После таких слов мне стыдно принять твой дар». Тогда Бап Тян поручил Краху разнести подарки всем присутствующим.

Кронг Коротышка продолжил разговор, начатый раньше с Тоонг-Мангом: «Я стар и сведущ в этих делах. Так чего же ты явился разговаривать с нами, как с мальчишками? Зачем обижаешь Кронга, сына Дыра? Так не полагается». Старик не смутился и дал отпор своим племянникам — большим куангам. Бап Тян решил положить конец спору и заявил, что у него голова разболелась от всех этих речей. Но Кронг Коротышка уже разошелся вовсю, а коони с улыбкой на лице продолжал спокойно стоять и даже отказался от стакана спиртного, который ему поднесли: «Ты пьян, я и пробовать-то не стану твою воду. Ты, конечно, богат, но меня этим не запугаешь». Тогда Кронг Коротышка великодушно заявил: «Ладно, я кончил заводиться», — и тут же затянул песню:

Не открывай глаз ночью, в ночь не гляди,
Не открывай глаз ночью, на козодоя не гляди,
Не расстилай раскрытого покрывала взору ястреба,
Не выставляй напоказ копья, мотыги взору косули.

На это старый коони ответил также песней: