Лес священного камня

Начали пить. Первым пил Крэнг-Джоонг, затем Понг Вдова и Джоонг-Крэнг. Ребятишки с восторгом принялись носить воду, так как им обещали за это огурцы. Темы бесед были самые разнообразные. Кранг-Дрым рассмешил всю компанию рассказом о том, как он накануне сказал маленькой Дыр, что она замужем за Сраэ (мужем ее старшей сестры), а девчушка, еле умеющая говорить, ответила ему: «Дэок брак! (Обезьяний павлин)». Это не слишком вежливое восклицание в применении к конкретному лицу означает ругательство. Я старался раззадорить беседующих, чтобы они разговорились о своих верованиях, связанных с рождением человека. Женщины подтвердили слова Бап Тяна о том, что, если здесь, на земле, рождается человек, то в небесах появляется новая «душа-буйвол». Мне рассказали, что сын никогда не может носить имя своего отца, хотя причину так и не объяснили. Внезапно произошел скандальный случай: какая-то собака перескочила через новорожденного. Все начали кричать, многие бросились прогонять животное. Более чем оскорбленный Бап Тян вопил: «Тла кап!» — «Да пожрет тебя тигр!» Несчастная собака нарушила запрет и в тот же вечер поплатилась за это жизнью.

Как только волнение улеглось, разговор зашел о визите людей из клана Тиль Кон Дёо, которые пришли, чтобы продать кувшины и ожерелье и получить долг с Тоонга Повара. Гости остановились у Мхо-Ланга, который накормил их и согласился быть их посредником в нашей деревне. Он рассказал нам о бесконечных спорах, которые ему пришлось вести с истцами, чтобы они удовлетворились частью долга. Крэнг-Джоонг живо заинтересовался кувшинами и вышел со своим племянником, чтобы взглянуть на товар.

В четыре часа дня из Идут Лиенг Крака пришли Джанг и Сраэ. Так как они провели ночь у «чужаков» и в момент родов не были в деревне, вход в хижину матери им запрещен. Длинная веревка, протянутая Бап Тяном от семейной двери к двери гостевой (он делит èe со своим зятем Крэнг-Джоонгом), преграждала оба входа. Два высоких шеста, на которых держалась веревка, четко указывали, где проходит граница табу. Молодые супруги должны были провести остаток дня и ночь в помещении своего дяди Крэнга, откуда, кстати, они могли видеть все, что происходило на материнской половине. Фрукты, которые они принесли в подарок, также не могли быть перенесены через условную границу между двумя очагами. Так как у Крэнг-Джоонга и Бап Тяна общая дверь в гостевую, она сегодня тоже находилась под запретом. Джанг и Сраэ вошли к дяде через его семейную дверь. Ею воспользовался Мхо-Ланг, когда пришел показать Крэнгу кувшин, который тот намеревался купить.

Оживление наступило вновь при жертвоприношении провинившейся собаки, которую в мгновение ока прикончили, сварили и съели. Беседа шла о том, о сем: о диких слонах, которые забрели на днях в миир, о том, что некий человек из Сар Ланга взял «в долг» буйвола, и т. д. На какое-то время общим вниманием завладела Анг Слюнявая, которая с грустью вспоминала о прошлом, когда во время полевых работ царили веселье и любовь. Ланг-Мхо, еще не отнявшая от груди свою дочь, взяла на руки плачущего новорожденного, чтобы покормить его, но малыш отказался брать грудь. Любуясь его большим тельцем, она сказала, что он похож на полуторамесячного ребенка. Другие женщины также расхваливали младенца. Прерванная беседа вошла в свое русло. Енг Сумасбродка рассказала, что к ней приходили супруги Сиенг-Оот (муж — брат Тоонг-Бинга и Анг Вдовы, и после суда за кровосмесительство последняя живет у него). Они приходили, чтобы получить благословение для своего младенца, который как две капли воды похож на покойного Нгкои (один из Сруков, погибший во время избиения в Пхи Дих). Нгкои явился во сне Оот, когда она еще не была беременна, и сказал: «Я хочу повидаться с моей теткой Енг Сумасбродкой» (она вдова одного из Сруков). Пересказав слова своих гостей, Енг добавила: «Они не решились сказать мне это, но, когда ребенок родился, они назвали его Крангом, и он неутешно плакал, отказывался от этого имени. Тогда они назвали его Нгкои, и ребенок сразу успокоился».

12 сентября

Сейчас приблизительно около девяти часов утра. Анг уже умылась и съела первую пиалу рисового супа. (Вчера она мылась три раза и три раза принимала пищу, состоявшую каждый раз из маленькой пиалы рисового супа).

Бап Тян отправился просить магическое растение прохладник, «чтобы ребенок скорее начал брать грудь», а на самом деле произвести выбор имени (эта церемония называется «кинуть жребий на имя предка»)[95]. Ведь совершенно очевидно, что если ребенок непрерывно плачет и не берет грудь, то он дает понять своим поведением, что желает получить имя или, если оно у него уже есть, сменить на другое.