Леся Украинка

В первом же цикле стихов («Мелодии») читатель чувствует, что встретился с утонченным мастером слова, умеющим без малейшей фальши передать настроение неугомонной, «бунтарской» души. Можно заметить также близость поэзии Леси Украинки лирике Гейне и Мюссе. Чтобы выразить глубину и богатство эмоционально насыщенных мыслей, она с большим вкусом и тактом использует многообразие стихотворных средств их поэзии. Например, кольцевую композицию строф в стихотворении «Ночь была и тиха и темна». Или прием повторов, выделяющих, подчеркивающих ту или иную тему, мысль: «Вновь весна и вновь надежды», «Все ожило и все вокруг запело» и т. п. Сила и богатство поэтических выразительных средств ощущаются почти в каждом произведении этого цикла. Даже в маленьком стихотворении «Эта тихая ночь-чаровница» масса образов, эпитетов, сравнений.

Второй цикл, «Невольничьи песни», представляет собой дальнейшее бурное развитие общественной, гражданственной лирики, которая поражает своей актуальностью, гармонией содержания и лексики. С одной стороны, Леся звала современников к революционной борьбе, с другой — горькими, жгучими словами посылала проклятье пассивной, слабой и беспомощной части своего поколения, которая не решается вступить в борьбу с эксплуататорским строем:

Так, мы — рабы, рабов печальней нету!..
Мы — паралитики с горящими глазами,
Наш дух могуч, но плотью мы слабы,
Хоть крылья гордые за нашими плечами,
Но мы к земле прижаты, как рабы.

Жизнь — это жестокая, бескомпромиссная борьба с насилием и несправедливостью, а потому «к лицу ли крепостным, — говорит Леся, — голубки кротость: взор лучистый, ясный», когда нужен меч, ибо

Бар вразумить не сможет раб несчастный
Словами — красноречием своим.

Леся решительно вступала на путь собственного оригинального поэтического творчества. И все же никак не скажешь, что все ей давалось легко, без особого труда. Не раз терзали, больно ранили душу сомнения, пока снова не возвращалась вера в себя, в свой талант. Вот что писала она по этому поводу Ольге Кобылянской:

20 мая, 1899 года, Берлин, «…мне легко было выйти па литературную дорогу, так как я происхожу из литераторской семьи, но не меньше кололи меня поэтические тернии, а именно неверие в свой талант, трудные поиски верной дороги и тысячи других, о которых я не буду Вам говорить, так как Вы их, наверное, знаете. Что значит признание всего мира, если автор не верит в свою силу? Вспомните трагический диалог мастера с Женой в «Потонувшем колоколе» Гауптмана, когда жена убеждает его, что он великий мастер, ибо все люди, все авторитеты сказали, что его творение — венец всех творений, но мастер с отчаянной отвагой отвечает: «Nein, mein Werk war schlecht — ich weib ich fuhl».[44] Действительно, нам только кажется, что кто-то другой может освободить нас от сомнений в нас самих, нет, этого никто не может сделать, только мы сами и то не всегда… Конечно, нам приятно, когда нас понимают, когда нас любят, но это не помощь, это порой большая награда, порой большое удовольствие, но это не всегда приходит post factum…»

Что это была не фраза, не традиционная автобиографическая сентенция, убеждают нас ее стихотворения, где время от времени звучат те же нотки сомнения.

Но ясное сознание общественного долга помогало преодолевать такие настроения. Лесе не впервые томиться «в тоске страшных ночей», не впервые ждать, когда «вспыхнет пламя в тех священных горнах, где закаляется железо для мечей…». Не это страшит. Главное — не смириться, не упасть:

И если сделаюсь я сталью в том огне,
Скажите: новый человек родился;
А если я сгорю, не плачьте обо мне;
Клинок непрочный все равно б сломился!

Итак, в преодолении сомнений, предательских приступов малодушия крепла сила духа, мужала воля борца. Леся с полным правом бросила вызов слепой доле, заявив, что «отнимает теперь у нее поводья жизни» и отныне жаловаться на нее не станет:

Полно отныне! Ни жалоб, ни плача,
Ни на судьбу нареканий, — конец!

Конец и сладким мечтаниям — новая дума, распустив свои крылья жар-птицы, манит, властно зовет туда, где

…беспощадно лютует во зле неусыпном война,
Люди там гибнут на поле жестокого боя…
Где я в неволе погибну в лихую годину,
Новая дума, с тобою и там будет рай!

В ПУТЕШЕСТВИЯХ: МИНСК, ПЕТЕРБУРГ, ТАРТУ, РИГА