Леся Украинка

В ту осень (1899) много времени и энергии поглотили общественные культурно-просветительные дела, прежде всего лекции в Литературно-артистическом обществе. 7 октября в присутствии 120 человек Леся прочла реферат на тему «Два направления в новейшей итальянской литературе» — это и была ее первая публичная лекция. Она сама удивлялась, что не испугалась такой массовой по тем временам аудитории (Леся вообще называла эстраду «каким-то Blutgertiste»[45]). Прошло полтора месяца, и она выступила с новым рефератом — «Малороссийские писатели на Буковине». Обе лекции были написаны и прочитаны на русском языке.

Леся Украинка — Ольге Кобылянской. 14 ноября 1900 года, «У меня теперь постоянная работа: пишу ежемесячные литературные обзоры для «Жизни»… Другая работа, не литературная, была бы более утомительной и, возможно, даже затормозила мое развитие, отрывая от чтения, и, что хуже всего, привязала бы меня к какому-нибудь постоянному месту, отнимая возможность неожиданных путешествий, без которых я не могу себе представить «нормальной» жизни. Само собой разумеется, я не собираюсь бросать беллетристику, этого даже моя натура не позволила бы, только много и постоянно заниматься беллетристикой никогда не могла, слишком она сжигает меня, и если бы, например, на протяжении года ежедневно писала стихи или художественную прозу, то мой Brennmaterial[46] был бы до такой степени исчерпан, что от меня осталась бы одна оболочка…

«Жизнь» дает мне хоть и не слишком большой заработок, но зато постоянный, и это для меня теперь довольно много значит».

Кроме заработка, этот журнал привлекал Лесю своей прогрессивной направленностью. Это, пожалуй, было главным в выборе печатного органа, в котором она сочла возможным сотрудничать. В полушутливой форме она писала по этому поводу сестре о том, что «кладет лапки» не куда-нибудь, а только на чистое место, где мои лапки не только мне одной могут послужить».

Именно в эти годы журнал «Жизнь» сплотил вокруг себя лучшие силы освободительного движения России. Здесь печатались статьи В.И. Ленина («Ответ г. П. Нежданову», 1899; «Капитализм в сельском хозяйстве», 1900). Литературным отделом, по существу, руководил А.М. Горький, и авторами «Жизни» были Чехов, Серафимович, Вересаев, Франко, Стефаник, Кобылянская. Журнал завоевал огромную популярность среди демократически настроенных читателей, а это, естественно, не могло не встревожить правительственные сферы. Вскоре департамент полиции потребовал закрыть журнал по той причине, что редакция и его сотрудники «не что иное, как революционный кружок». В апреле 1901 года редакторы были арестованы и сосланы, а в июне закрыт и сам журнал.

В своих статьях Леся Украинка осветила достаточно много актуальных вопросов и типичных литературных явлений, тесно увязывая их анализ с классовой борьбой, с революционным движением народных масс. В этих статьях весьма заметно влияние марксизма на их автора.

Так что последние месяцы истекающего столетия были чрезвычайно загружены работой. Надо много писать. «А если не пишу, то шью, когда не шью, то обучаю сестру Дору или еще кого-нибудь «началам премудрости»… С тех пор, как я в Киеве, редко могу уснуть раньше двух часов ночи».

А условия, в которых жила в то время Леся, были далеко не идеальными — маленькая комнатка на двоих с сестрой. Конечно, ей хотелось быть одной в комнате, но тогда бы остальные теснились еще больше. «Но я еще не так погрязла в эгоизме, чтобы пойти на это», — говорила Леся.

Совершенно неожиданно для нее выкроились «каникулы». Рефераты прочитаны, статьи для «Жизни» написаны, «Думы и мечты» вышли в свет, перевод поэмы Г. Гейне «Атта Троль» подготовлен, неотложные общественные дела завершены, и даже длинные письма кое-кому отосланы… Итак, свобода! А свободу Леся всегда охотно использовала для своих любимых путешествии.

Странно и непонятно возникает порой у человека влечение только к тому, что дается нелегко, ценой огромных усилий. А может быть, это закономерное свойство человеческой натуры? Леся очень любила ездить, причем как можно дальше, чтобы видеть новые края и города, знакомиться с неведомой жизнью. Это для нее большое благо, ее стихия. Не случайно же родственники и друзья шутя прозвали ее «boule vagabonde».[47] И это при ее слабом здоровье, искалеченном организме! Да что там организм — «я хоть и беленькая, натура у меня цыганская, и мило мне бродить по свету», — говорила она. Может быть, эта страсть была унаследована от родителей и усилена семейными традициями: все Косачи постоянно в разъездах: отец — по служебным делам; мать — по семейным и литературным, дети — для продолжения образования.