Лесная избушка Анатолия Онегова

Все медведи и матухи, что встречались писателю, были с разным норовом – нелюдимые и открытые, ворчливые и добродушные, всеядные и недотроги, но ни от одного лохматого наш добровольный естественник не увидел себе вреда. Человек памятливый и дотошный, Онегов, конечно, понимал умом, что черный зверь, как бы ты ни окручивал его вниманием и ласкою, как бы ни приваживал к себе, часть своих коренных чувств, конечно, не выказывал, хранил в потайке; в природной глубине своей, недоступной человеку, медведь всегда остается жильцом иного мира, где умягченному сердцем, податливому просто не выжить. Медведи обычно не трогают человека, пасут его осторонь, но неизвестно, что у него в голове в следующую минуту, какая блажь иль раздражение навестят вдруг, что вызовут сполох и грозу. Вот эта-то неопределенность при великой силе хозяина леса и пугает нас больше всего».

Какой же урок вынес писатель от сожительства в «медвежьем государстве»?

«Нет, я не боялся медведя, хотя знал, что весенний голодный медведь обычно не расположен ни к каким шуткам; мне просто не хотелось тогда ещё раз остро вспоминать, что те самые звери, которые так покладисто приняли меня в прошлом году в лесу и казались мне самыми мирными соседями, всё-таки звери со своей природой и со своими законами, и что сейчас, после берлоги, голодные, рыщут они по лесу в поисках пищи, охотятся за лосями, отбивают новорожденных лосят и жадно рвут клыками сваленную добычу. Это была правда таежной жизни».

Судьба подарила мне возможность познакомиться и пообщаться с Личутиным и, естественно, я его не мог не спросить про Онегова.

– Большой писатель! – поднял Личутин указательный палец кверху, давая тем самым высокую оценку своему коллеге. – Вряд ли кто из современных натуралистов знает повадки медведей так, как он. И здорово пишет, и умело ведет наблюдения. Я многому у него научился…

– А какие повадки и стороны жизни медведя вас более всего интересовали?

– Да я же говорю – многие… К примеру, зачем медведю овес? Он же не мясо, с него не наешься. А медведю он почему-то необходим, раз тот идет, превозмогая опасность, на открытые поля у деревни на виду. Оказывается, благодаря овсу косолапый набирает жирок перед тем, как залечь в берлогу. У Онегова этот рассказ о походе медведя на овсяное поле почти поэтический… Бесстрашный зверь усаживается с краю на задние лапы и начинает передними лапами загребать лакомые метелки, обсасывая их неторопливо, с наслаждением. После трапезы он ползает по овсу от удовольствия и приминает его широкими полосами.

Душевный отзыв Личутина при случае я передал Онегову. Тот с радостью вспомнил, как консультировал при написании книг не только Владимира Личутина, но и Виктора Астафьева, открывая им тайны животного мира. Были и у меня к натуралисту вопросы. После его очередного возвращения из карельской тайги я спросил:

– Анатолий Сергеевич, а есть ли правда в том, что русского человека часто ассоциируют с медведем?

– А как не быть такой правде, когда это так, – улыбнулся он. – Медведь, как и человек, по характеру добрый, простоватый, безмятежный, но когда ты его обижаешь, то он терпит-терпит, а потом как озлобится, так осерчает, что гнев его будет яростным и беспощадным.

– Почти как в пословице наших предков про характер русского человека, что он долго запрягает, да быстро едет.

– Совершенно правильно. Эта пословица как раз и про медведя. Хочешь понаблюдать за медведями, давай со мной на следующий год махнем в Карелию.

– С удовольствием, – согласился я. – Только к вам они привыкли, а моё появление распугает их.

Тут Онегов поведал мне любопытную и в то же время тревожную историю о появлении чужих людей, а точнее, охотников, в тех местах, где писатель-натуралист общался с медведями. После публикации первой онеговской повести о четвероногих друзьях из тайги в популярном журнале «Наука и жизнь» в Карелию рванули на машинах и мотоциклах пронырливые охотники. Как они распознали описываемые в повести места – уму непостижимо, ведь автор специально скрывал имена озер и рек, где обитали медведи. Но туда точь-в-точь приехала «моторизованная бригада» стрелков с ружьями. И быть бы беде, если бы Онегов не успел подговорить местных лесников, чтобы те напугали и наговорили охотникам ужасов про зверей-людоедов. Уговор со страшилками сработал – стрелки убрались восвояси.

Про эту смешную историю я тотчас прочел в книге «Здравствуй, Мишка!»: