Лесная невеста

– Лес Праведный. Я у него росла. Знаешь, бывает, что Лес Праведный забирает к себе девочек, если потерялись, или по обету отданы, или матерью в злой час прокляты. Он их держит у себя, растит, уму-разуму учит. А потом выводит обратно к людям.

– Чудеса! – только и сказал Зимобор, глядя на Дивину. Он и сам не знал, что ему кажется бóльшим чудом: ее лесное воспитание или ее красота.

У всех славян имелись предания о Лесе Праведном. Они шли из той глухой, дремучей древности, когда лес был и единственной средой обитания человека, и защитой, и кормильцем, и главным божеством, тем и этим светом. Оттуда, из леса, приходило богатство – дичь, мех, дерево, мед, и там же можно было нарваться на смертельную опасность, попасть под падающее дерево, повстречать разъяренного зверя, завязнуть в болоте, просто заблудиться и сгинуть. Оттуда выходили зимой стаи голодных волков под предводительством своего хромого хозяина-оборотня, туда же уходили души умерших предков, навеки растворяясь в чащобе, чтобы потом лишь шепотом листвы и мерцанием болотных огоньков давать о себе знать потомкам. Лес Праведный был воплощением дремучей чащи, общим предком, повелителем мира на грани того и этого света, как и сам лес, способным богато наградить или жестоко покарать. Рассказывали, что заблудившихся или уведенных из дома детей он собирает у себя, оберегает, учит, а потом возвращает родителям. Зимобор слышал об этом, но не думал, что когда-то ему удастся повидать девушку, воспитанную Лесом Праведным. Впрочем, из Радогоща до той дремучей чащи на грани было гораздо ближе, чем из Смолянска.

Из бани Зимобор вышел уже совсем другим человеком – в чистой рубашке, одолженной ему Зоренем, влажные волосы подсыхали и завивались на концах в крутые кольца, только черевьи пришлось пока оставить сушиться, но и без них сразу было видно, что перед вами не водяной, а вполне приличный парень хорошего рода.

В избе уже сидела мать Дивины, зелейница Елага. Вошла она, как видно, только что и едва успела поздороваться с Доморадом, а теперь устроилась на лавке, устало уронив руки. Рядом на столе, на большом платке, высилась целая груда связанных в пучки разных трав. Дивина уже возилась, разбирая их, в избе висел густой, свежий запах земли, влаги и зелени.

Увидев Зимобора, Елага поднялась и поклонилась гостю. Зимобор отметил, что лицом мать и дочь совершенно не похожи, но в выражении глаз у них было что-то общее – какая-то тайна, скрытый намек на нечто важное.

– Здравствуй, матушка, извини, что незваны пришли! – Зимобор низко поклонился хозяйке. – Дочка твоя нас обласкала, накормила, спасибо вам, не сказать какое огромное! Что бы мы делали без вас – ума не приложу, пропали бы в болоте совсем!

– Ведь сам не знаешь, какую правду молвил, – пропали бы, истинно так! – Елага улыбнулась разговорчивому парню.

Глаза его смотрели ясно и весело, в искренней благодарности не было ни капли лести, и даже она, опытная женщина, чувствовала такое тепло в груди, как будто вдруг явился ее собственный родной сын.

– Ну ладно, ужинать будем. – Хозяйка убрала со стола свою добычу.

Дивина мельком улыбнулась и побежала к печи. Там уже был готов горшок, от которого поднимался запах вареной рыбы. В придачу к похлебке из речной рыбы с кореньями Елага каждому отрезала по маленькому кусочку хлеба, а Дивина потом заботливо собрала с доски все крошечки до самой маленькой.

– Тяжело вам приходилось тут? – расспрашивал женщин Зимобор.

– Еще бы не тяжело! – ответила Елага. – И теперь тяжело, а когда легче будет, только боги знают.

– Крепись, матушка, с этого лета гораздо лучше дела пойдут! Я ведь видел ваши зеленя[21] на полях – хорошие зеленя, дружные! Дадут Велес и Макошь хороший урожай, в Новый год из-за пирогов не увидите, кто напротив за столом сидит!

– Ох, тебе бы в волхвы-прорицатели пойти! – Елага снова улыбнулась. – Да, всходы есть, у нас хоть семенное зерно сохранилось, правда немного, но было что посеять. Пока вот будем репой, капустой, рыбой пробавляться. Каких-никаких мехов зимой набили…

– Ну, это по нашей части! – Доморад оживился. – Мы ведь и масло привезли, и ячмень… Есть и рыба, и немного мяса вяленого. У кого есть куница – пусть несут, будем менять.

– Есть у мужиков куница. – Елага кивнула. – Дал бы теперь Перун дождей хороших – урожай был бы лучше. Опять кору сосновую придется мочить да тереть – все хлеб. Ну ладно, отец, пойдем-ка я тебя в беседу провожу, устрою, тебе теперь лежать надо, вон, губы все синие. Дивинка тебе питье заварит, принесет. Пойдем.