Лесная нимфа

– А они тебя могли и на месте прихлопнуть. Ну почему ты мне не рассказала после того, как услышала разговор Кривоносова и Пискунова? Ты же сама говоришь, что уже тогда было понятно, что речь идет о совершенных преступлениях.

– Я хотела убедиться наверняка. Во всех детективах красной нитью проходит мысль: чтобы наказать злодеев, нужны доказательства.

– Только вот не надо добывать эти доказательства ценой жизни и здоровья. – Участковый сдвинул брови и сердито посмотрел на девушку. – А вообще, добывать доказательства – задача правоохранительных органов.

– Горе, когда плохой адреналин в крови играет, – вставил Иван Васильевич. – Пинкертон в юбке! Расскажи уж, что в пещере увидела?

– Увидела мокрые скользкие камни. Заметила в темноте серебристые блики на стене. Оказалось, сумка с металлической застежкой, отсюда и блики. Открыла сумку, а там драгоценности. Поняла, что это «добыча» Молчуна и его друзей. Хотела повернуть назад и известить вас о находке: – она посмотрела на участкового, – но нарисовались «хозяева» похищенного. А дальше все очень прозаично: заклеили рот, связали руки, потащили, слегка ножичком порезали, привели в какую-то избушку и совсем не на курьих ножках, а на земле стоящую.

– То, что у тебя чувство юмора не утрачено, говорит о стойкости твоего характера. Но обещай, что никогда не переступишь черту. Ведь во второй раз уже может не повезти, а оттуда возврата, как известно, не бывает. Для определенной категории людей риск в каких-то жизненных ситуациях придает полноту жизни. Но его не должно быть много. Так, порционно, когда это не угрожает здоровью и, не приведи Господь, жизни.

Девушка согласно кивнула головой.

– Вера, а теперь вопрос деликатный.

Пока Морозенко подыскивал слова, вмешался Иван Васильевич.

– Они к тебе приставали? – со свойственной ему прямолинейностью спросил он. – Девка ты видная. – Иван Васильевич поднял палец, как будто грозил кому-то.

Мария Николаевна в испуге прижала руки к груди.

– Нет.

– Уже хорошо! – облегченно вздохнул участковый.

– Вера, мне казалось, что ты благоразумный человек. Сколько живу, такого не было. Как же тебя угораздило в такую кашу попасть! А этих иродов… – Мария Николаевна готова была покрепче выразиться в отношении тех, кто не хочет жить по человеческим законам, но вовремя вспомнила, что она преподаватель русского языка и литературы, да еще и завуч школы, и обняла племянницу, как бы защищая ее от всех жизненных напастей, которые, увы, имеют место быть.

В это время раздался звонок телефона.

– Морозенко слушает. Точно? – Он встал со стула. Лицо его побагровело. – Вы хорошо все осмотре ли? В расщелинах смотрели? А чем освещали? Операцию по задержанию Кривоносова объявили? Надо сообщить нашим коллегам соседних районов. Он наверняка уже успел покинуть наш район. – Он закончил разговор и тяжело опустился на стул. – Кривоносов скрылся с краденым. Или куда-то его перепрятал, – в раздумье сказал он. – Он вообразил, что он иголка в стогу сена. Найдем! Никуда он не денется! Теперь что мы имеем в сухом остатке. Кражу совершили трое. Пискунов к убийству не причастен. Убийство совершил Кривоносов. Пока не ясно из-за чего: поссорились или чтобы не делиться? Возвращаться в сторожку он не собирался, так как уже в ту же ночь забрал сумку и был таков. Пленница жива, и это главное! – подвел он итог.

Затем, нагнувшись к Ивану Васильевичу, что-то прошептал, но Вера услышала только одно слово «Молчун».

– Неужели опять из воды сухим выйдет?

– Нет, безнаказанным он не останется, – уверенно ответил участковый.

– Да, таких надо без суда и следствия бульдозером закатать. Или с высокой горы вниз головой, чтоб от них и мокрого места не осталось.

– Нет, Иван Васильевич мы уж лучше, как положено, через суд. Мы же не варвары какие-то. Двадцать первый век распечатали.

– Вот что, Вера, Молчун очень жестокий и злопамятный человек. Тебе лучше уехать, пока его не найдем. – И после небольшой паузы со вздохом произнес: – Сумки с похищенными драгоценностями в пещере не оказалось. По-видимому, он ночью забрал ее и скрылся. Не хотелось ему делиться с не только с Хмуриковым, но и с Пискуновым.

Все молчали, глядя на Веру, которая неожиданно оказалась в эпицентре человеческой алчности и жестокости. Эти несколько недель вместили столько событий, что другому на всю жизнь бы с лихвой хватило. И они изменили ее мировоззрение настолько, что она повзрослела сразу на несколько лет. И она твердо знала, что она не покинет поле боя, потому что бой продолжается и враг не сдался. Молчун ее враг, и убегать от врага не в ее правилах. Она сама его найдет или поможет его найти, потому что она лучше других его знает. Она видела его в экстремальных ситуациях, а именно в них проявляется истинный характер. Она могла уехать через две недели, как планировала, но не уехала. Значит, что-то ее здесь удерживало. А теперь ее хотят отослать, как бандероль какую-то. Даже не спросили, хочет ли она этого. Она подняла голову и твердо произнесла:

– Я не уеду! Да ему сейчас не до меня.

Похоже, другого ответа от нее и не ожидали.