Лесная обитель

– Неужели ты считаешь, что это предательство? – спросила Эйлан. – Я так не думаю. Здесь, в одиночестве, мне только и остается, что размышлять, и я пришла к выводу, что все случившееся со мной – воля Владычицы. Она определила такую судьбу для своей верной жрицы, чтобы заставить меня понять: дети этой земли нуждаются в моей защите. По возвращении я буду стараться сохранить мир, а не начать войну.

Глядя на Эйлан, Дида медленно произнесла:

– Я никогда не хотела иметь ребенка – ни от Синрика, ни от кого другого. И все же мне кажется, что, если бы я носила под сердцем дитя Синрика, я, наверное, испытывала бы такие же чувства. – В ее глазах блеснули слезы. Она сердито смахнула их рукой. – Мне пора в обитель, а то бойкие языки насочиняют кучу всяких небылиц. Я ведь пришла, чтобы пожелать тебе удачи и счастья, но, похоже, Кейлин даже в этом меня опередила.

Дида повернулась, опустила на лицо вуаль и, прежде чем Кейлин или Эйлан успели что-либо ответить, скрылась за дверью.

Дни становились длиннее. На ветвях распускались почки; заросли заводей оглашали крики брачующихся лебедей. Зима еще не сдалась окончательно; в любой момент снежная вьюга могла вновь укутать землю белым покровом, но в воздухе уже пахло весной. Землепашцы готовили к работе плуги, рыбаки конопатили лодки, пастухи, несмотря на холода, все ночи напролет проводили на горных пастбищах: в это время ягнились овцы.

Гай, погоняя коня, вслушивался в звуки пробуждающейся вокруг новой жизни и занимался подсчетом. Последний раз они с Эйлан встречались на празднике костров, и с тех пор миновало девять лун. Совсем скоро она должна родить. Случалось, что женщины умирали во время родов. Гай смотрел на растянувшуюся в небе вереницу лебедей, которые возвращались из теплых краев, и думал о том, что он непременно должен еще раз увидеться с Эйлан, независимо от тога, женится он на Юлии или нет.

Чем выше будет его положение среди римлян, тем больше он сможет сделать для Эйлан и их ребенка. Если у них родится сын, не исключено, что Эйлан согласится отдать мальчика ему на воспитание. Ей же наверняка нельзя будет растить ребенка в Лесной обители. И это вполне вероятно, – ведь родственники его матери без каких бы то ни было возражений позволили Мацеллию взять на себя все заботы о сыне.

Погруженный в свои мысли, Гай приближался к стенам крепости. Он не представлял, как найдет в себе силы сказать Эйлан, что не может на ней жениться, во всяком случае, пока. А вот если Юлия не подарит ему сына, тогда… Иногда Гаю казалось, что римляне чаще разводятся, чем заключают браки. Возможно, им с Эйлан удастся пожениться, когда он будет занимать достаточно прочное положение в обществе римлян; по крайней мере, он сумеет устроить карьеру своего сына. Поверит ли ему Эйлан? Простит ли его? Гай прикусил губу, думая о том, как он объяснит ей все это.

Сердце Гая начинало учащенно колотиться при одной только мысли, что он опять увидит Эйлан, пусть даже издалека. Ему просто нужно знать, что она жива и здорова.

Разумеется, главная трудность состояла в том, как устроить встречу с Эйлан. В конце концов он решил положиться на милость богов.

Легат, командовавший II Вспомогательным легионом, зимой вышел в отставку, и несколько дней назад в лагерь прибыл его преемник. Гай догадывался, что отец некоторое время будет очень занят, помогая новому командующему осваиваться в лагере. Гай объявил Мацеллию, что собирается на несколько дней поехать на охоту, но префекту даже некогда было попрощаться с сыном.

Проводы зимы местное население отмечало празднованиями в честь британской богини Бригантии. В эту пору Гай вновь проезжал мимо Девичьего Холма. Молодые мужчины, нарядившись в соломенные костюмы, носили от дома к дому изображение Владычицы и благословляли людей от Ее имени, получая за это пирожки и эль. Гай слышал, что здесь, на юге, во время праздничной церемонии к народу выходит жрица, которую называли Голосом Великой Богини, чтобы провозгласить наступление весны. Собираясь в дорогу, он прихватил с собой британский наряд. Доехав до места празднований, римлянин переоделся в лесу, который начинался сразу же за селением, и вместе с другими людьми стал ждать появления жриц. Из разговоров собравшихся он узнал, что в этом году на церемонию съехалось больше народу, чем обычно.

– Прошлой осенью умерла Верховная Жрица, которая правила Вернеметоном многие годы, – сообщила ему одна из женщин. – И говорят, ее преемница молода и очень красива.

– Кто она? – спросил Гай, почувствовав, как громко забилось в груди сердце.

– Я слышала, она – внучка архидруида. Люди толкуют, что выбор пал на нее далеко не случайно. А я так скажу: традиции предков должны продолжать представители древнего рода. А кто лучше сумеет справиться с таким трудным и важным делом, чем та, чьи предки из поколения в поколение служили богам?