Лесная обитель

– Тогда я объявляю тебя служительницей Великой Богини. С этой минуты ты должна служить Ей, той, кому служу я, и никому другому… – Лианнон резким движением распахнула мантию, и она взметнулась над ней темным крылом. Ветви деревьев всколыхнулись от внезапного порыва ветра, и на мгновение все вокруг озарил яркий солнечный свет.

Эйлан зажмурилась. Конечно, это были лучи солнца, но в первый момент девушке показалось, что сияние исходит от самой жрицы. Она снова закрыла глаза, но в своем воображении по-прежнему видела лицо Богини с доброй материнской улыбкой и свирепым взглядом хищной птицы, и ей казалось, что этот ужасный взгляд устремлен на нее, а не на Диду. Но Лианнон ни разу не заговорила с ней, как будто вообще не видела ее.

– Отныне, дитя мое, ты будешь жить с нами в Лесной обители. Прямо завтра и приходи. – Голос Лианнон доносился будто издалека. – Так тому и быть.

Эйлан открыла глаза и увидела, как то место, где они стояли, накрыла тень, – это Верховная Жрица накинула свою мантию на хрупкие плечи Диды.

– Она – избранница Великой Богини. Владычица призывает ее. Так тому и быть, – хором вторили Лианнон сопровождавшие ее женщины.

Лианнон сняла с Диды свою мантию, снова облачилась в нее; женщины помогли Верховной Жрице застегнуть пряжку на груди. Затем она проследовала дальше, туда, где толпился собравшийся на праздник народ.

Эйлан не отрываясь смотрела вслед Лианнон.

– Избранница Великой Богини… ты будешь такой же, как она… Что с тобой? – Она сбросила оцепенение.

Дида стояла бледная как смерть, крепко сцепив руки, и вся дрожала от волнения.

– Ну почему я молчала? – проговорила она, качая головой. – Почему не посмела объяснить ей все? Я не могу уйти жить в Лесную обитель – я же помолвлена с Синриком!

– Вы еще не помолвлены, во всяком случае, официально, – заметила Эйлан; она все еще не могла прийти в себя после всего увиденного. – Простые обещания ни к чему не обязывают, да и пока не произошло ничего такого, что нельзя было бы исправить. И вообще я считаю, что лучше быть жрицей, чем выйти замуж за такого, как мой братец…

– Ты считаешь… – вспылила Дида. – Ну-ну, считай. Когда-нибудь ты поймешь, что это такое, уверяю тебя… – Дида умолкла; она была в отчаянии. – Ох, Эйлан, ты еще совсем ребенок!

Эйлан во все глаза смотрела на несчастную девушку. Только теперь она начала понимать, что Дида не разделяет ее радостного возбуждения.

– Дида, так, значит, ты не хочешь быть жрицей?

– Ну почему она не выбрала тебя? – беспомощно произнесла Дида. – Может, давай скажем, что она указала на тебя. А вдруг она, как и отец, перепутала нас. Может, на самом деле она хотела призвать тебя…

– Но это же кощунство! Ведь Великая Богиня избрала тебя, – решительно возразила Эйлан.

– Ну что я скажу Синрику? Как сообщу ему об этом? – Нервы у Диды не выдержали, и она начала безудержно хохотать.

– Дида, – Эйлан обняла девушку одной рукой, – а почему бы тебе не поговорить с отцом? Объясни ему, что ты не хочешь быть жрицей. Если бы выбор пал на меня, я была бы счастлива, но ты же и думать об этом не можешь без содрогания…

Оглушенная свалившимся на нее горем, Дида оцепенело проговорила:

– Боюсь. Отец не поймет меня. И не захочет перечить Верховной Жрице. Понимаешь… – Она понизила голос, и Эйлан пришлось напрягать слух, чтобы услышать ее слова. – Отец и Лианнон очень близкие друзья, как бы даже любовники…

Эйлан в изумлении уставилась на Диду; внутри у нее все кипело от негодования.

– Как ты можешь такое говорить? Она же жрица!

– Я не имею в виду ничего предосудительного, просто отец знает ее так давно… Иногда мне кажется, что он беспокоится о ней больше, чем о ком бы то ни было на всем белом свете, и уж во всяком случае мы, девочки, его меньше интересуем!

– Думай, что говоришь, – предупредила Эйлан; лицо ее пылало. – Не дай бог, услышит кто-нибудь и истолкует твои слова так же, как и я.

– Какое это имеет значение? – уныло произнесла Дида. – Лучше бы я умерла!

Эйлан не знала, как утешить подругу, и только молча сжимала руку девушки. У нее не укладывалось в голове, как можно отказываться от такой чести. А как счастлива будет Рея, когда узнает, что ее младшая сестра – избранница Великой Богини.

И Бендейджид будет доволен; он очень привязан к сестренке своей жены и всегда относился к ней, как к родной дочери. Эйлан испытывала глубокое разочарование, но старалась не думать о своих чувствах.

Гай и Синрик прохаживались среди праздничной толпы, время от времени останавливаясь возле какой-нибудь лошади, чтобы обсудить ее достоинства, затем шли дальше. Неожиданно Синрик спросил:

– Так ты, приятель, и вправду ничего не знаешь о том, что случилось на острове Мона? Я-то думал, раз ты живешь недалеко от Девы…

– Я никогда не слышал этой истории, – сказал Гай. – Я ведь из страны силуров, как ты знаешь, а это гораздо южнее. – А про себя подумал: «К тому же моя мать – жена большого римского чиновника, поэтому никто и не осмелился поведать мне об этом». – Значит, эта история всем известна? – вслух спросил Гай. – Ты говорил, что друид Арданос может рассказать ее в песне.