Лесная обитель

В темноте, там, куда не проникал свет от костров, замерцали огоньки. Из глубины ночи степенно выдвигались мужчины с длинными развевающимися бородами. Они были в белых одеяниях; у каждого на шее поблескивало золотое ожерелье, голову покрывал венок из дубовых листьев. Это были друиды. Вышагивая друг за другом в направлении движения солнца, они образовали кольцо вокруг костров и остановились в ожидании. Друиды стояли на равном расстоянии друг от друга, образуя правильный круг. С такой же точностью выстраивались караульные по периметру лагеря легионеров, но Гай отметил про себя, что в движениях друидов не было подчеркнутой четкости, свойственной военным. Они просто встали каждый на своем месте, как звезды на небе.

Мелодично зазвенели серебряные колокольчики, и друиды замерли в напряженном ожидании. Гай стал вглядываться в темноту, но ничего не увидел. И все же на них надвигалась какая-то огромная тень. Он вдруг понял, что видит женщин, укутанных в темно-синие одеяния, как покрывало самой ночи. Тихо позванивая серебряными украшениями, женщины плавной поступью влились в круг друидов и образовали внутри еще одно кольцо; сквозь прозрачные вуали смутно белели расплывчатые очертания их лиц.

Теперь он все понял. Это были жрицы Лесной обители, святые женщины, спасшиеся от насилия на острове Мона. При виде такого скопления друидов у Гая по спине пробежал мороз, но теперь, глядя на темные фигуры жриц, он испытывал ужас. Внезапно им овладело странное чувство – будто он увидел свою судьбу. Значит, между ним и жрицами есть какая-то связь?

При этой мысли Гай весь похолодел и крепко сжал руку Эйлан.

Последние три жрицы, вошедшие в круг друидов, направились к высокому табурету, установленному меж двух костров. Та жрица, что шла впереди, казалась очень хрупкой и как бы сутулилась под тяжестью своих одежд. Ее сопровождали две темноволосые женщины – одна высокая, другая более коренастая; на их одеждах блестели серебряные украшения. Они были без вуалей, и Гай разглядел у каждой из них над переносицей татуировку – синий полумесяц. Рассматривая этих двух женщин, римлянин подумал, что с рослой жрицей, наверное, нелегко справиться в рукопашной схватке. А в лице второй женщины читались недовольство и досада.

Жрицы остановились и совершили какой-то обряд с золотым тазом, смысл которого Гаю был непонятен. Затем две женщины усадили первую жрицу на треногий табурет и понесли ее на вершину кургана. Колокольчики зазвенели громче и вдруг смолкли.

– Дети Дон, зачем вы пришли сюда? – заговорила высокая жрица, называя имя мифической прародительницы всех племен Британии.

– Мы хотим просить благословения у Великой Богини, – ответил один из друидов.

– Зовите же Ее!

Две из женщин, стоявших кольцом вокруг костров, бросили на раскаленные уголья какие-то травы. Вверх взметнулся столб дыма, обволакивая все вокруг прозрачной искрящейся мглой. В нос Гаю ударил запах благовоний. Ему и раньше приходилось вдыхать аромат ладана, но теперь у него возникло странное ощущение, будто что-то сжимает и давит его со всех сторон. Он подумал, что меняется погода, но небо было абсолютно чистым.

Вокруг себя он слышал шепот, который вскоре перерос в приглушенное бормотание множества голосов. Люди тихо произносили какие-то молитвы, словно вызывали духов. В этом гомоне ясно выделялись голоса друидов, и Гаю казалось, что в ответ на заклинания земля задышала у него под ногами. И опять его охватил непонятный страх. Юноша посмотрел на Эйлан. Ее взгляд, полный восхищения и благоговения, был прикован к фигурам трех женщин, возвышавшихся над кострами.

Женщина в вуали издала тихий стон и стала раскачиваться из стороны в сторону.

«Она как Сивилла, – думал Гай, – или дельфийская Пифия, о которых рассказывал мой наставник». Но сам он даже и предположить не мог, что когда-либо увидит нечто подобное. Заклинания раздавались все громче, и внезапно женщина в вуали замерла на месте; две другие жрицы отступили назад. Гай затаил дыхание. Ему показалось, что жрица с вуалью на лице вдруг стала выше. Она выпрямилась, повернулась в одну сторону, затем – в другую, словно осматривалась вокруг, потом тихо засмеялась и откинула вуаль.

Гай слышал, что Верховная Жрица Вернеметона уже достигла преклонных лет, но эта женщина была прекрасна. В каждом ее движении чувствовалась неуемная энергия, что недоступно пожилым людям. От цинизма, свойственного римлянам, не осталось и следа, в нем заговорила материнская кровь. «Это правда; все, что рассказывают, – святая истина. Нам явилась Великая Богиня…»

– Я – плодородная земля, вскормившая вас, и чрево вод… – заговорила жрица тихим мелодичным голосом, и Гаю показалось, что эти слова она шепчет ему на ухо. – Я – белая луна и море звезд. Я – ночь, из которой родился первый луч света. Я – матерь богов; я – непорочная дева; я – черная змея, что заглатывает всех и вся. Вы видите меня? Желаете ли вы Меня? Готовы вы принять Меня?

– Мы видим… – раздались приглушенные голоса. – Мы видим Тебя, мы преклоняемся пред Тобой…