Лесная обитель

– Кому я обязан своим спасением, почтеннейший? – обратился к мужчине Гай. Он раньше и представить себе не мог, что ему когда-либо придется столь вежливо обращаться к друиду. Гай, как и все римские легионеры, с детства слышал страшные рассказы времен Цезаря о том, что друиды приносят в жертву богам людей, о беспощадных войнах против культа друидов, которые велись в Британии и Галлии. И сейчас еще в Британии оставались приверженцы этого культа, но римские эдикты лишали кельтских жрецов их былого влияния, хотя от них, как и от христиан, в любой момент можно было ожидать неприятностей. Разница между теми и другими состояла только в одном: христиане сеяли смуту в городах и отказывались признавать императора, а друиды способны были втянуть в кровавую войну даже покоренные народы.

И все же в мужчине, сидевшем подле него, было нечто такое, что внушало уважение.

– Меня зовут Бендейджид, – ответил друид, но сам ни о чем не стал спрашивать Гая. Молодой римлянин вспомнил, что когда-то слышал от родственников матери, будто кельты и по сей день, как святыню, почитают закон гостеприимства, – во всяком случае, за пределами территорий, занятых римлянами. Злейший враг может попросить у кельта пищу и кров, а потом удалиться, и никто не станет пытать его вопросами, если гость сам не пожелает рассказать о себе. Гай вздохнул свободнее: первое время бояться ему нечего. Он поступит осмотрительно – и мудро – если будет вести себя, как подобает гостю, а не станет требовать пищу и кров по праву завоевателя.

Девушка, которую называли Эйлан, снова появилась в нише, где лежал Гай. В руках она держала небольшой дубовый ящик, обитый железом, и рог для питья.

– Я принесла то, что нужно? – робко спросила она.

Отец девушки молча кивнул, взял ящичек и жестом приказал ей подать рог Гаю. Раненый юноша протянул руку и, к своему удивлению, обнаружил, что у него нет сил даже удержать сосуд.

– Выпей это, – не терпящим возражения тоном велел друид. Он явно привык распоряжаться, и его приказания беспрекословно выполнялись. – Это поможет тебе перенести боль, когда мы займемся твоими ранами, – с минуту помолчав, добавил старин. В его голосе не слышалось враждебности, однако Гай начал испытывать страх.

Бендейджид жестом подозвал девушку, и она подошла к кровати.

Девушка улыбнулась к, немного отпив из рога, как того требовали законы гостеприимства, поднесла сосуд к губам юноши. Гай попытался приподняться, но измученное тело не подчинялось его воле. Сочувственно охнув, Эйлан подложила свою руку под голову римлянина и, поддерживая ее на изгибе локтя, стала поить раненого.

Молодой римлянин сделал маленький глоток. Это был крепкий медовый напиток с горьким привкусом – наверное, в него подмешали какое-то целебное снадобье.

– Ты чуть было не забрел в Страну Вечной Молодости, чужеземец, но ты не умрешь, – тихо проворковала девушка. – Я видела тебя во сне, но ты был гораздо старше, и рядом с тобой стоял маленький мальчик.

Гай взглянул на нее. По телу разливалась убаюкивающая теплота, поэтому странная речь Эйлан не встревожила его. Гай ощущал близость ее груди, и у него было такое чувство, будто это руки матери укачивают его, хотя девушка была совсем юная. Мучительная боль воскресила в его памяти образ матери, и его глаза наполнились слезами. Он смутно сознавал, что старый друид разрезал на нем тунику и с помощью Синрика промыл его раны, обработав их какой-то жгучей жидкостью. Но боль была не сильнее, чем тогда, когда старик Манлий обрабатывал его поврежденную ногу. Друид и молодой Синрик смазали рану какой-то липкой и жгучей мазью и туго обмотали ногу льняными лоскутами. Потом они стали ощупывать раздувшуюся лодыжку. Гай наблюдал за их действиями без особого интереса.

– Здесь ничего страшного, даже перелома нет, – произнес кто-то рядом.

Из полудремотного забытья Гая вывел голос Синрика:

– Соберись-ка с духом, парень. Кол, о который ты поранился, мог вызвать заражение, но, думаю, если мы прижжем рану, нам удастся спасти руку.

– Эйлан, – коротко скомандовал старик, – выйди отсюда. Это зрелище не для юной девушки.

– Я подержу его, Эйлан, – сказал Синрик. – Ты иди.

– Я останусь здесь, отец. Может быть, вам понадобится моя помощь. – Она сжала руку Гая.

– Поступай, как знаешь, – проворчал пожилой друид. – Но смотри, не визжи и не падай в обморок.

В следующую минуту Гай почувствовал, как чьи-то сильные руки – наверное, Синрика – так пригвоздили его к лавке, что невозможно было даже пошевелиться. Эйлан по-прежнему не выпускала его руки, однако ее ладонь чуть задрожала. Гай отвернулся, закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не закричать от боли, – это было бы стыдно. В нос ударил запах раскаленного железа, затем все тело пронзила нестерпимая, невыносимая боль, как будто что-то разорвалось у него внутри.