Лесная тень (СИ)

Гостя, значит, везут. Тоже мне невидаль. Из самой столицы он сюда, в Хюрбен, конечно, за девкой приехал, там же посмотреть не на кого. Предположение я сочла абсурдным. Нет, это наши девчонки рвались в город побольше и надеялись, что там успеют подцепить мужичка до отъезда, так чтобы сразу предложение сделал. Глядишь и в болото возвращаться не придётся. У нас свободных парней мало осталось, лучше в чужой дом, хоть и с чужим уставом, чем всю жизнь в девках промаяться. Нет, зря тётушка размечталась, другое что-то гостя сюда притянуло.

Приезжали в Хюрбен теперь редко, старым трактом почти не пользовались, а новый пролегал слишком далеко, чтобы делать крюк, да и не за чем, там давно выросли новые поселения. Повезло, что мы почти ни в чем не нуждались, кроме разве что целителя, а их везде не хватало. Иногда по старому тракту до нас добирались заблудшие наёмники или торговцы, по совместительству воры, надолго не задерживались, а после их отбытия народ вздыхал с облегчением — больше не надо было так пристально за вещами следить. За большими покупками наши ездили в столицу раз или два в сезон, вот, как сейчас, выполняя заказы и радуя девок цацками. Потому появление любого незнакомца, который при первой же встрече не выказывал желания на нас подзаработать, становилось значимым событием, а иногда и шумным праздником с попойкой в ближайшем трактире. Баек после этого хватало на всю следующую зиму, под них да под пиво приятно было коротать длинные тёмные вечера.

Так или иначе, на женихов я не претендовала. Времени не было, чтоб ещё семью на горбу тащить, и так уже год как домой за полночь возвращалась. Кошку хотела пригреть, и то, побоялась, что не уживётся со мной, на улице быстрей накормят.

Шум из открытого окна нарастал, народ галдел в ожидании повозок и своих покупок. Разбирать их будут ещё несколько часов, а потом пойдут обмывать в трактир, значит лавки в городе сегодня не откроются. Все, кроме мясной, ведь от трактирщика точно поступит большой заказ.

Я из столицы ничего не ждала, а смотреть на чужое тряпье не любила, хвалить ведь придётся, восторженно восхищаться, да так, чтобы вранья не почувствовали. Тьфу, пакость. Болтаться под ногами у доброй половины жителей Хюрбена мне тоже не улыбалось, поэтому собралась я быстро, завязала не до конца расчёсанные волосы в хвост, решила, что займусь ими в лавке, завернулась в тёплую шерстяную шаль и выскочила на улицу. Жила я почти на окраине, в трёх домах от южного конца города, за которыми дорога заворачивала и уходила вдаль через поля к большому тракту. Из окна мне было видно её только до поворота.

Не успела я буквально на минутку.

Провозилась в сенях, натягивая вставшие колом от ночного холода сапоги, которые я вчера хорошо промочила, а потом от усталости не подумала прислонить к горячей стене. Повозки въехали в город, колеса противно шуршали о камни на дороге, громыхали тюки с покупками. Первая остановилась аккурат у моего дома, убегать, не поздравив процессию с прибытием, было поздно.

Едва я оказалась на улице, как с удивлением услышала тётушку, обеспокоенным голосом она звала дочерей домой. Быстро же у них смотрины закончились. Любопытство распирало все сильнее. Я прошла через двор, остановилась у толстого ствола заметно полысевшего дерева у самого края дороги, прислонилась к нему и неуклюже попыталась поправить сапог, внутри которого что-то маленькое немилосердно впивалось в пятку. Уставилась на повозки, а через пару секунд поняла, что именно так напугало тётушку.

На второй повозке, прямо на тюках с вещами сидел человек. Чужак, такого бы не получилось с кем-то спутать, он даже не пытался походить на приличного горожанина. На нём был длинный тёмный плащ, перчатки закрывали руки, глубокий капюшон — лицо. В плохую погоду никто бы не возмутился, вот только ветер уже разгонял и без того редкие, серовато-мутные, как вода в старом ведре, облака, день обещал быть солнечным и по-осеннему тёплым.

Чужак спрыгнул с повозки и поправил капюшон, даже не подумал себя показать. Он был высок и, как мне показалось, страшно худ. Плащ свисал с плеч, как с тонкого шеста, покачивая полами на ветру. Прямая спина и расправленные плечи придавали фигуре что-то гордое, почти величественное. Я представила тонкие, аристократические черты лица, говорили, что такие у всех жителей побережья. Странным мне показалось и то, что мужики, приехавшие из города, на чужака старательно не смотрели, переговаривались между собой да со встречающими. Если за трое суток скучной дороги не смогли подружиться, дома уж точно ни у кого желания не возникнет. Я представила, в каком нервном молчании должны были пройти эти дни и поёжилась.

Чужак спросил что-то у хозяина повозки, на которой приехал, так тихо, что я даже не услышала его голоса, только догадалась по наклону головы, хотя стояла совсем рядом. В ответ тот принялся энергично показывать в сторону центра, объяснял как быстрее добраться до дома Управляющего городом.