Лесная тень (СИ)

В лавке было людно. По настоянию брата я подрабатывала у мясника. Ни я, ни хозяин большой нужды в этом не видели, но приличная девушка должна быть замужем или при деле, а то родня спокойно спать не сможет. Мясник не возражал, а меня особо не спрашивали. Жены у него не было, поэтому иногда мне приходилось отвечать на странные вопросы, да помогать с делами, которые традиционно считались «бабскими», так что в ожидании покупателей я штопала его с сыном одежду и прибиралась в доме. Могли и сами, никто не заставлял, но выходило у них в разы хуже, чем у меня, а я талантами к рукоделию не блистала. Однажды я застала хозяина за мучениями над дырой в рубахе, которые он, краснея, назвал творческим процессом, и согласилась взять их на себя. Он пошутил, что теперь мне придётся работать здесь до старости, а я смеялась, что вариант не самый плохой.

Сегодня что-то изменилось. К утренним покупателям я привыкла, только толпились они обычно снаружи, костеря меня за очередную попытку поспать подольше. Товар на день хозяин всегда готовил заранее, а к моему приходу успевал не только распродать большую часть, пока свежее, но и сбежать заниматься другими делами, поэтому открытая дверь меня одновременно насторожила и удивила. Стоило зайти внутрь, как хозяин и пара соседских мужиков притихли, окинув меня погрустневшими взглядами.

— Отошли её куда-нибудь, — басом прошептал один из них.

— Куда я её отошлю? — так же скрытно растерялся хозяин.

— Вы же понимаете, что я вас прекрасно слышу? — уточнила я, стащила сапоги, которые успели до крови натереть мне пятки, и залезла на лавку у печки, подтянув под себя холодные ноги. Эх, сюда бы ещё одеяло и можно оставаться жить.

— Домой, — не растерялся первый и с недоверием покосился на меня.

— Неа, — зевнула я.

— Не волнуйся, Эб, она болтать не будет.

Теперь на меня косились оба, один с сомнением, другой с немой просьбой о подтверждении.

— Не буду, — торжественно пообещала я

— Бабы, они такие, — ворчал Эб, но к окну отвернулся, — им только дай чего послушать, завтра весь город знать будет, ещё и выставят последним кретином.

Я со всех сил делала вид, что пропустила последнее предложение мимо ушей, исключительно ради хозяйского спокойствия. Едва ли не каждому в Хюрбене было известно, как повезло Эбу с женой, по способности создать проблему из ничего она уступала разве что моей тётушке, в которой с детства таился нерастраченный актёрский талант. Увы, театры оставались в столице, у нас появлялся только бродячий цирк.

Звуков из моего угла не раздавалось, мужики расслабились и принялись о чем-то перешёптываться. Речь шла то об урожае, то о дождях, то о мясе, и постепенно я перестала вслушиваться. Забытый всеми товар лежал на прилавках, решила, что заберу вечером вырезку домой, никто не заметит. Не пропадать же добру.

Мужики ждали гонца, вернее сказать неудачника, выбранного подглядывать в окна Управляющего и выяснять, что за чужак к нему пожаловал. Народ у нас жил хоть и добрый, но секретов терпеть не мог. Гонцом, как обычно и бывало, оказался двенадцатилетний Арни, единственный сын мясника. Прошлым летом он сильно вырос, а наесть жирка не успел, так что шатался надо мной как пресловутая тростинка на ветру. Выгода такого роста заключалась в том, что Арни мог без труда засунуть свою любопытный нос в любую щель… то есть окно.

Арни вернулся бегом, красный, как кусок свежесрезанного филе.

— Что там? — спросили в один голос мужики, а я почти беззвучно хихикнула из угла, такие заинтересованные у них были лица.

— Чужак-то этот не простой, колдун он, — выдал Арни, тяжело дыша и поддерживая руками живот, со стороны казалось, что последний был безжалостно вжат до самого позвоночника. — Злой. За своим, мол, приехал, отдавайте. Чуть Управляющего не убил.

Мужики переглянулись, Арни приосанился, важность донесения так и распирала его изнутри. Ему редко доверяли что-то значимое, зачастую он понимал поручения слишком своеобразно. Мне же и вовсе не стоило ни в чём на него полагаться. Когда я только начинала здесь работать, Арни отчего-то решил, что его долг состоит в том, чтобы поскорее от меня избавиться. Каких только гадостей я не натерпелась, пока мы оба не выяснили, что отец не собирается ему помогать. В свою последнюю попытку Арни засунул мне в сумку свиную ножку и спрятал в углу под утварью. Сказать хозяину о пропаже сумки я постеснялась, решила, что потеряла где-то на прогулке в лесу, такое со мной случалось, задумавшись, я могла забыть всё на свете. Вполне ожидаемая развязка наступила тогда, когда один из покупателей зашёл в лавку и сморщил нос, а мы с хозяином ринулись на поиски сокровищ. Свиная ножка в сумке едва не обрела вторую жизнь, я бы не удивилась, если бы на ней в скором времени отросли глаза. Вовремя явившийся Арни не растерялся и принялся докладывать, что я, дескать, ножку-то украсть и продать хотела, а благородный рыцарь спас лавку от неминуемого разорения. Забыл на место положить, так это ничего, бывает.