Лесная тень (СИ)

Да, он был прав, я почувствовала. Желание идти сюда, желание увидеть его, желание вернуть отнятое. Желание оказаться в его объятиях ещё хотя бы раз… Вот только — оно не было таким сильным, чтобы я не смогла сопротивляться. Чтобы не смогла остаться в городе. Решение стало моим, я сама выбрала эту дорогу.

— Я хотела тебе помочь.

Улыбка пропала с его губ. Внимательные зелёные глаза пытались что-то прочесть на моем лице. Больше ничем он не выдал ни своих чувств, ни своего решения.

Ответа не последовало, Финн просто подхватил меня на руки. Показалось, что его горячие пальцы обожгли мне бок даже через одежду. На секунду он прижал меня к груди, к самому сердцу. В эту секунду мир замер, изменился и стал другим, словно мы провалились куда-то, а потом так же резко вернулись в реальность.

Финн опустил меня на пол. Я попыталась вырваться, но не могла пошевелиться. Только смотрела, как он раскладывал вокруг меня травинки, что я же и принесла, придвигал горстки земли. Он опустился на колени, моя рука почти касалась его ноги, я попыталась сдвинуть её. Совсем чуть-чуть, всего на сантиметр. Спина и лоб взмокли, казалось, что я только что пробежала сквозь весь лес до тракта без остановок. Палец коснулся его штанов, ещё немного ближе, сквозь одежду я ощутила тепло.

— Лесная тень, порождение этого места, этих болот, — пояснял Финн, не заметив движения. — Она привязана к ним, призвать её можно только ими.

— Я не призывалась.

— Прости, но я не верю тебе.

Медальон полыхал с новой силой, я почти чувствовала жар пламени, когда Финн наклонился надо мной. Губы его шевелились, он беззвучно что-то читал. У него в руке был мой кинжал. Я бы усмехнулась, если бы могла нормально шевелиться, но теперь что-то тяжело давило мне на грудь. Засмеялась бы, сотрясаясь всем телом. Сама, я сама нашла для него этот кинжал, а потом легко подарила.

— Ты не можешь сопротивляться, потому что ты согласилась. Ты ведь разрешила мне взять твою кровь, помнишь?

— Не всю, — огрызнулась я.

— Ты даже разрешила мне убить тебя.

— Не для твоих забав.

— Не имеет значения. Этот договор нерушим.

Он приставил кинжал к моему горлу.

— Последнее желание, Лесная тень?

Глава 25

Когда Монти заболел, мы все ещё верили в чудеса, ведь он всегда был сильным, мог справиться с чем угодно. Никто не воспринял всерьёз крошечную точку на большом пальце. Кроме него. Шли дни, точка превращалась в полосу, спускалась к ладони, поднималась по запястью. Однажды, Монти сказал мне, что скоро умрёт. Без драмы, без сожаления, он просто принял для себя этот факт.

— Мы все умрём, — уныло поддержала я. Мне совсем не хотелось говорить на такие темы. Для меня смириться значило предать, а он бы никогда не предал. Я не имела права поступить иначе.

Он улыбнулся и потрепал меня по макушке, я отмахивалась, просила оставить волосы в покое, не расчешусь же потом совсем. Тогда Монти обнял меня, и мы долго сидели вдвоём, размышляли каждый о своём.

С того дня он больше не выходил на люди, заперся в доме, предоставил Альбе решать его проблемы в городе, но лучше от этого не становилось. Монти повторял, что отдыхает и набирается сил, а мне казалось, что одиночество угнетало его всё сильнее. Он переставал быть собой. Когда полосы дошли до груди, до того места, где билось здоровое, смелое сердце, Монти сказал:

— Кажется, эта дрянь забирает мою душу.

Три дня я просидела в лесу у нового тракта, мокрая, голодная и растерянная. Останавливала каждого путника, каждую повозку, спрашивала не лекарь ли хозяин, не может ли отвезти нас в столицу. Все наши уже отбыли, а вернуться должны были не скоро. К концу третьего дня люди стали от меня шугаться, принимая за лесного зверя или заразную сумасшедшую. Одежда порвалась и извалялась в грязи, волосы превратились в один огромной клочок, порезы покрывали лицо и руки, кровь смешивалась с пылью. Возвращаться домой было стыдно, да и незачем, а уйти я не могла.

Монти взглянул на меня с укором, хоть я и привела себя в порядок, но изодранное лицо, шея и руки выдавали историю моих скитаний лучше любых слов. Больше я не перечила брату, знала, что он занимался распоряжениями о наследстве, теперь у него был дом. Хоть и не на лучшем месте, но имущество внушительное. Тётушке он поручил помогать отыскивать мне подходящую пару.

— Зачем? — удивлялась я. — Сама со всем справлюсь, честно.

— Знаю, — отвечал Монти. — Я верю в тебя, милая. Просто… когда не можешь помочь себе, но можешь — другим, это всё делает легче. Вклад во что-то хорошее останется после тебя, будет умножен. Это утешает.

Это утешает…

Моя рука сдвинулась ещё на половину сантиметра, теперь я могла коснуться ноги Финна двумя пальцами. Очень горячей ноги, у него снова поднялся жар, как всегда, когда он тратил слишком много. Что бы он ни задумал, оно должно было случиться очень скоро, иначе у него просто не хватит сил.

— Ты ошибся, — прошептала я. Его руки мелко подрагивали, острое лезвие царапало мне кожу на шее, ощущение подозрительно походило на извращённую пытку, хоть Финн этого, казалось, и не осознавал.