Аспид сражался молча, без криков, без боевых кличей — просто молча и сосредоточенно. Удар, перехват удара на клюку, новый удар, да такой, от которого клюка у второй ведуньи треснула, и тут же парирование атаки первой ведуньи. Я себя в процессе куклой матерчатой чувствовала, ноги мои болтались как бельё на ветру, но талию аспид держал крепко, а я все силы прилагала, чтобы моя ладонь с его щеки не соскользнула, ведь если соскользнёт — аспид видеть бой не сможет.
На том и сосредоточились — я на нём, он на бое магическом. Но дураком аспид не был, сходу сообразил, что таким путём с лесными ведуньями не справиться, они-то мёртвые, драться могут без устали, а потому дошло до него очевидное:
— Ты когда по кругу бежала, это ты оторваться хотела? — спросил напряжённо, от очередного выпада ведуньи третьей уворачиваясь, да ударом клюки первую ведунью подсекая так, что та наземь грохнулась.
— Ага, — ответила, тяжело дыша.
Кто б знал, что тяжело так ладонь на чужом лице удерживать. Никто. Даже я до боя этого, о тяжести дела сего и не предполагала. Аспид же кивнул, да и рванул наутёк аккурат по тому самому кругу, который для меня Ярина вытоптала. И вот мы бежим. В смысле бежит-то аспид, я грузом бессловесным на нём болтаюсь, но отпускать чудище и не думало, держало крепко, и об одном только аспид спросил:
— Сколько?
— Двадцати шагов хватит.
— Ясно, — ответил, тяжело дыша, и припустил быстрее.
Бежим. Тут, на околотке, бежим сами, а там, в трёх днях пути от нас, за полусгнившей летящей клюкой бегут все три мёртвые лесные ведуньи. И тут увидела я, что и ведуньи-то со стороны если так посмотреть, ненормальные на всю голову. И главное стоят оторопев и маги и нежить, стоят да понять не могут, что происходит-то.
— Весь? — хрипло позвал Аспид. — А от чего нежить не вмешивается?
— Лесные ведуньи не дают, — мне уже изрядно надоело болтаться, но бой штука такая — коли начал, отступать уже некуда. — Тут, аспидушка, дело вот в чём — это клюка прежней хозяйки Гиблого яра, сила в ней немереная, ту силу лесные ведуньи терять не хотят, вот и держат нежить далече.
— Ясно, — снова коротко ответил аспид, и побежал втрое быстрее, перекинув меня через плечо.
Держать ладонь на щеке его мне было оооочень удддобно, но аспид бежал по кругу, я тряслась и подпрыгивала на его плече, из воды вылез кракен, и глаза у него стали раза в два больше обычного, а ещё округлились существенно.
И тут аспид объявил, не сбавляя ходу:
— Двадцать!
— Кидай на землю! — крикнула ему.
— Кого? — не понял аспид.
— Меняяяя! — неудобно было кричать подпрыгивая животом на жёстком плече.
Но господин Аедан всё равно услышал. Резкая остановка, от чего я чуть не слетела вниз, но аспид подхватил, затем осторожно и бережно уложил на пожухлую истоптанную нами чёрную траву Гиблого яра.
— Ну не на спину же! — возмутилась я.
А аспид почему-то улыбнулся.
Но мне не до улыбок было — рывком перевернувшись, я впечатала прутик ивовый в землю, и зашептала голосом срывающимся:
— Когда голосом позову из глубин, из небытия, из тьмы,
Ты лети ко мне за облака, ты за моим голосом лети!
И не надо воскрешать надежды и мечты,
И не надо искать то, что никогда не найдут,
Ты на голос мой упорно лети,
Здесь тебя любят и здесь тебя ждут!
Три секунды на заклинание, и ещё одна, крохотная, на то чтобы клюка откликнулась на мой зов, отсекая подоспевших к ней лесных ведуний.
И я продолжаю шептать слова уже отработанного на первой моей клюке заклинания:
— Не думай о цветах, что уже не спасти!
Не верь в слова, что скрываются в древних книгах!
Поверь, ты воскреснешь опять!
Отзовись, поверни время вспять!
Свет ударил в грудь взрывной волной, в попытке отбросить меня от клюки, что воскресала повинуясь моему зову. Но я удержалась, частью по причине того, что держалась крепко, а частью потому, что меня, заболтавшуюся как былинка на ветру, удержал аспид… поблагодарю его, потом… когда-нибудь. А сейчас сжимая пальцами раскалённую, обретающую плоть клюку, я прошептала:
— Стань моим продолжением, и мы пойдём по облакам!
Стань моим продолжением, и мы вернём, что утратили!
Стань моим продолжением, мы отомстим всем врагам!
Стань моим продолжением, только не погибай!
И свет угас, ветер перестал выть, а клюка засияла успокоенным магическим мерцанием. Я упала наземь, ощутимо приложившись к траве и, кажется, ногу слегка поцарапав. Рядом со мной присел аспид, в воду ошарашенно опустился кракен, а Ярина цвела. Она стояла недвижимо, снова в виде деревянной девушки, и черна была всё так же, но в её ивовых волосах цвели цветы. Белые, крохотные, но такие красивые.
А я перевернулась уже на спину, всё так же клюки не отпуская, и лежала теперь глядя в небо и пытаясь отдышаться.
— И… что это было? — вопросил аспид.
— Призвание, — выдохнула я.
— И… кого призывали? — так спросил, словно вообще его тут не было.
— Клюку! — спорить сил не было, объяснять что-либо сил не было тоже.
И тут аспид возьми да и скажи:
— То есть, одной клюки тебе было мало, так?