Лесная ведунья 2

— Ведьмы любят один раз, Водя, всего один раз. Тогда только в сердце цветет весна, тогда и дети зачинаются да родятся. А после все. Мы от рождения себе не принадлежим, и у нас есть лишь одна весна, чтобы пожить по-человечески, и все на этом. Вот так и со мной, Водя, все уже кончено.

Посмотрел на меня водяной и тихо сказал:

— Вот от чего ты от Силы Лесной свою суть скрывала.

Я много чего скрывала, и все так же скрываю. Долго ли, коротко ли, но пока могу, молчать буду.

— Ничего не кончено, Веся, — серьезно произнес водяной. — Когда в лесу появилась, думал — не справишься. Дурачился, вел себя как деревенский увалень, изводил шутками глупыми, все пытался улыбку твою увидеть. И я надежду утратил почти, но наступил день, и ты улыбнулась. Пусть и сквозь слезы, но улыбнулась. А когда смех твой услышал — жизнь началась заново. Я не знаю, сколько раз в сердце ведьмы весна цветет, но время все лечит. Время как вода, Веся, тихо течет, да ничего опосля себя прежним не оставляет.

Я плечами пожала, может и прав он, да только:

— Не хочу я, чтобы ты любил, а я себя виноватой чувствовала.

— А ты за мои чувства не в ответе, Веся, — строго сказал водяной. Вздохнул и добавил: — Я признался не для того, чтобы ты вину ощущала, я хотел, чтобы знала ты — как бы ни случилось, победишь, али проиграешь, Лесная Сила разума последнего лишится, али враг злобный удар нанесет — я всегда рядом буду, а река моя тебе дом родной. Не рискуй, Веся, собой не рискуй, ты нужна мне. Любая нужна. Любой рад буду.

Огляделся — на лес опускались сумерки, мне в глаза посмотрел, да и спросил:

— Начинаем?

— А то! — улыбнулась я.

И пошли мы к избе моей, готовиться… спать.

Когда подошли, я аккуратненько да и свернула иллюзию, соответственно которой сидели мы с водяным на завалинке и мирно беседовали. В ближайших кустах выругался матерным волкодлак, на крыше избы ругнулся вампир, моровой вообще ничего не заметил, из моровых охороннички те еще. А вот вампиру с волкодлаком стоило бы сходу осознать — это мой лес, я в лесу хозяйка, и никакой аспид мне здесь не указ, и охранников не прикрепляз! То же мне, ишь чего удумали.

Операция началась сразу после заката.

Грациозно скользнули на свой мост вампиры, анчутки полетели вперед, скрыв призрачными тенями передвижение вампиров. Гыркула взял с собой отряд в двадцать вампиров. Серьезная сила, вот только на берегу моем еще сорок осталось. А это почитай все воины графской усадьбы, и тревожно от осознания этого стало, от серьезности, с коей готовились к бою, от сил, задействованных.

— Многовато, — задумчиво произнес водяной.

Мы с ним устроились у заводи, так чтобы и я связь с лесом своим не теряла, и он в прямом контакте с рекой был.

— Но действуют по-умному, — добавил Водя же.

И не признать его правоту было невозможно — анчутки быстрые, верткие, мчались гибко, словно рыбы в воде, размывались призрачными силуэтами пролетая сквозь деревья, и воплощались в свое истинное тело, едва преграда преодолевалась. Серой сверкающей в свете поднимающейся луны стайкой, влетели они в Гиблый яр, и раздался вой, страшный вой нежити. Анчуткам не нужна была кровь, они питались соком древесным, но… не тогда, когда на ночном небе восходила луна, и завыла нежить вовсе не от ужаса, скорее от боли.

— Ворон, родненький, — попросила я.

И взмыли в небеса совы, позволяя увидеть происходящее.

Анчутки, серебристые, быстрые, изворотливые, скользили между ходоками, увиливали от нападающих мертвяков, и вгрызались в тварей, тех единственных, в ком среди всей нежити кровь текла. И от того, у тварей, полностью поглощенных спасением собственной шкуры, не было ни возможности, ни сил противостоять вторжению вампиров.

Гыркула на территорию Гиблого яра шагнул первым. Сверкнула в свете луны серебром закаленная сталь, и упал наземь, удивленно делящийся на две половинки ходок, следом в яр вступили телохранители графа, после стража. Тихий страшный бой — вампиры сражались безмолвно, мертвяки те вообще по обыкновению молчаливы, а вот твари орали уже в отдалении, улепетывая в попытке избавиться от атакующих их анчуток. Те большого вреда принести не могли, но они как маленькие рыбки-пираньи атаковали и рвали тварей на пусть и мелкие, но части.

Свист, тихий свист графа Гыркулы, и он со своим отрядом отступает к берегам реки, а второй вампирский отряд вступает на мост.

И вроде хорошо же все, получается вот, правильно так… а у меня сердце сжимается от тревоги, едва дышать могу.

— Второй мост, — попросила я водяного.