Лесная земляника

— Ты прав. Идем дальше, предполагаем по-прежнему, что Майра — мать Шейна. Она рожает малыша и забирает его к себе. После смерти бабушки запросто продает дом в Сомерсете и едет сюда. Лорд Уоррен селит ее у себя. Таковы факты, но что за ними? Она же не могла родить ребенка тайно, да и в таком юном возрасте… наверняка, это радостное событие происходило в больнице. В нашей стране, Джонни, закон управляет всем, а закон гласит, что юная несовершеннолетняя мать не может являться опекуном собственного ребенка до своего совершеннолетия, да и после него ей надо, как минимум, найти хорошо оплачиваемую работу. Идем дальше. Ей могли бы отдать ребенка — под опеку и поручительство ее бабушки, но миссис Тьюсбери уже умерла, и Майра была круглой сиротой. Далее. Случилось невозможное: органы опеки, суд, полиция, медики — все прониклись материнскими талантами юной Майры Тренч и отдали ей ребенка. У нее есть дом в Сомерсете, ей есть, где жить.

― Ну? Не томи, Кларенс!

― Гну. Если у нее на руках грудной ребенок, она не может продать дом. Это запрещено законом. Ребенок Майры является как бы совладельцем недвижимости, его права не могут быть ущемлены. Она и сама еще несовершеннолетняя и не может совершать сделки по купле-продаже, но тут — без ребенка — возможна помощь уже ее собственных опекунов. С ребенком — нет. Невозможно. Понимаешь, к чему я клоню?

― Нет!

— К тому, что пока в ее истории сплошные «не может быть». И все же, несмотря ни на что, юная Майра Тренч с грудным ребенком на руках продает дом в Сомерсете и уезжает в Мейденхед, где ее берет к себе добрый лорд Уоррен. Вопрос: она что, поехала просто так, на удачу? Рискуя ночевать на автовокзалах и в приютах? Исключено. Ее мгновенно задержала бы полиция. Лорд Уоррен был замечательно добрым человеком и настоящим английским аристократом. То, что он приютил Майру — не сомневаюсь, но вот что он помог ей скрыться от полиции и органов опеки — весьма сомнительно.

— Кларенс, у меня сейчас мозг взорвется. Я уже ничего не понимаю. Твоя версия?

— Единственная моя связная и правдоподобная версия состоит в следующем. Миссис Тьюсбери перед смертью, возможно, при помощи и посредничестве своей старинной подруги и твоей тети, леди Дианы, официально обращается к лорду Уоррену с просьбой стать опекуном Майры Тренч. Он соглашается. После ее смерти лорд Уоррен, действуя вполне официально, продает дом в Сомерсете и кладет деньги на счет Майры, а девочку забирает сюда, в Мейденхед.

— И откуда же берется Шейн, мистер Шерлок Холмс?

— Это вопрос. Я вполне могу предположить, что здесь какая-то грязная история, наподобие подброшенного на порог Мейденхеда кулька с замерзшим и умирающим ребенком.

— Его бы забрали в приют…

— Ты что, не знал своего дядю? Лорд Уоррен никому не позволил бы забрать в приют человеческое существо. Скорее всего, он добился опеки и над Шейном. Усыновил его.

— Не сходится. Почему тогда я — наследник?

— Да, есть пробелы и в моей версии. Но только в том, что касается мальчика! Появление здесь Майры можно объяснить только моей версией. Никак иначе. И уже одно это значит, что Шейн — не ее сын. Не говоря уж о прочих мелочах — она живет здесь, ни от кого не скрываясь, но у нее за все эти годы не отобрали ребенка и не отправили его в приют, еще всякое такое… Ну видно же, что это не ее сын!

— Кларенс…

— Да он на нее просто не похож!

— Может быть, он похож на отца…

— Все равно должно быть что-то общее. У нее, кстати, зеленые глаза, а этот признак доминирует над синими глазами. Если у отца Шейна были синие глаза, то мальчик все равно унаследовал бы от Майры зеленый оттенок радужки. Это уж и вовсе генетика!

— Значит, это не ее ребенок…

— Говорю тебе, Джонни, Шейн не ее сын. И вот как раз поэтому именно история Майры и является самой загадочной из всего того, что ты упоминал. А уж никак не рыжая стерва, притворяющаяся твоей сотрудницей.

— То есть… про нее ты тоже все знаешь?

— Не все, разумеется. Я не знаю, кто она и как ее зовут. Но откуда она взялась — ясно, как день.

— И откуда же?

— Господи, как ты ухитрился стать банкиром? Да тебя же первый же вкладчик разорит.

— Кларенс, мне не до шуток.

— Хорошо-хорошо-хорошо! Я ведь не из пустого любопытства спросил тебя, объяснился ли ты с Клэр.

Джон остановился и посмотрел на Кларенса, тот смущенно отвел взгляд.

— Ты полагаешь… Да нет, это невозможно.

— А откуда у рыжей такая осведомленность? Откуда она знала, что вы с Майрой и Шейном уже встречались? Откуда ей было известно, что приедут рабочие и техника? Наконец, что ты сам появишься в ближайшее время? Ведь она торопилась так именно потому, что ты должен был приехать. Намеренно оскорбляла девочку посильнее, чтобы та завелась как следует и не стала дожидаться тебя. Значит, рыжей было известно, что ты собираешься приехать сразу после рабочих!

— «Ситроен»!

— Игра такая, да? Хорошо, отвечаю. «Пежо».

— Майра сказала, что рыжая приехала на серебристом «ситроене».

— Вообще-то они встречаются а Лондоне…

— У Клэр серебристый «ситроен». Я ей подарил.