Лесная земляника

— Отлично! Значит, вы посмотрите, что нужно сделать? Я очень на вас рассчитываю, мистер Тревис.

Джон заехал в «Мажестик» — и с легким недоумением узнал, что мисс Дэвис так и не возвращалась. Это было странно — но если подумать, то и к лучшему. Сейчас он был все еще слишком взбудоражен историей с Майрой и свалившимися на него сведениями о прошлом самой Клэр, чтобы прореагировать на появление бывшей невесты, скажем так, адекватно. К тому же предстоял визит в «Розовый Рай» — поместье Дэвисов, и Джон изрядно нервничал.

Ему, как ни крути, предстояло обманывать своего бывшего будущего тестя.

* * *

«Розовый Рай» существовал не меньше, чем Мейденхед, но, разумеется, не под таким идиотским названием. Когда-то эта симпатичная усадьба называлась старомодно и мило — «Услада» — но первый из Дэвисов, приобретший ее в свою собственность еще в начале прошлого века, по всей видимости, очень любил розы. И красоту вообще.

Старинный дом безжалостно перестроили, приделав к нему массу башенок, галереек, флигелечков и зимних садиков, причем все это было выполнено из розового кирпича. Тогда, в начале прошлого века, розовый кирпич делался из остатков разных пород глины, был гораздо дешевле, хотя и не менее прочен, и единственное, что могло в нем не устраивать — откровенно поросячий цвет.

По завершении перестройки тогдашняя миссис Дэвис засадила все вокруг розами — и участь «Услады» была решена. Она стала «Розовым Раем».

Дэвисы не принадлежали к аристократии. В шестнадцатом веке их назвали бы ростовщиками, в семнадцатом — лавочниками, восемнадцатый и девятнадцатый век смилостивился, придумав термин «буржуа». В любом случае, владельцы всех окрестных поместий прекрасно знали разницу между собой и Дэвисами, и потому с некоторых пор нынешним мистером Дэвисом овладела поистине маниакальная жажда добиться титула. В ожидании же этого он ухитрился отомстить всем тем, кто, как он считал, воротил от него нос и кичился голубой кровью в собственных жилах.

Мистер Дэвис принялся скупать земли у постепенно разоряющихся соседей. Прирожденный торговец, он уловил странные веяния нового времени, в Лондоне завел дружбу с нуворишами, причем не только британскими, но и пришлыми, едва ли не со всего света. К тому времени, как Джон Фарлоу в Америке начал потихоньку привыкать к самостоятельности в бизнесе, мистер Дэвис превратился в своего рода агента по престижной и шикарной недвижимости.

Слухи о нем ходили разные и довольно неприятные. Вслух о таком не говорят, но и скрыть полностью это невозможно: мистер Дэвис, вроде бы, скупал земли у особенно отчаявшихся землевладельцев по дешевке, а продавал в три-четыре раза дороже. Единственное, до чего он не мог дотянуться — майорат, то есть земли, передающиеся по наследству. Мейденхед принадлежал именно к таким наделам.

Слухи ползли, ширились, шуршали темными крыльями по закоулкам графства — и вскоре мистер Дэвис понял, что, скорее всего, ему придется примириться с тем, что он всего лишь богач. ЗНАТНЫМ богачом ему не стать. Слишком много пятен появилось на его репутации за последние несколько лет.

Лорд Уоррен — ближайший сосед Дэвисов — относился к ним наиболее лояльно. Собственно, старый лорд лояльно относился ко всему миру в целом, считая, что абсолютно все и вся в этом мире достойно восхищения. Дэвисы… ну что Дэвисы! Да, мы все всё понимаем, да, они могли бы быть посимпатичнее, но что же делать, если Господь дал им именно такой облик? И лорд Уоррен исправно приглашал соседей на обеды, праздники, совместные конные прогулки…

Юную Клэр он принял в своем доме на равных со своими племянницами, звал ее «деточкой» и знать не знал, что Клэр держится в компании особняком, склонна к сплетням и потому совершенно никем не любима.

Когда Джон Фарлоу уехал, Клэр отправилась в Лондон не солоно хлебавши, а ее предприимчивый отец с новыми силами принялся обхаживать лорда Уоррена. Старик сопротивлялся — но экономика бывает на редкость безжалостна: очертив сам для себя незыблемую границу тех земель, которые продавать нельзя никак, никогда и ни при каких обстоятельствах, лорд Уоррен, скрепя сердце, потихоньку отдавал Дэвису за бесценок поля и луга, пастбища, лес, и так продолжалось до тех пор, пока границы уродливо раздувшегося «Розового Рая» не начали налезать на тисовую рощу — красу и гордость Мейденхеда.

После этого мистер Дэвис обрел уверенность, что лорда осталось дожать совсем чуть-чуть, а потом поместье все-таки перейдет Дэвису, и тогда можно будет снова подать прошение, и Боже, храни королеву… если она вздумает отказать ему и на этот раз!

Вот тут и случилась катастрофа. И нужно было напрячь все извилины, чтобы срочно изыскать пути решения…

* * *

Все эти сведения — без некоторых деталей, разумеется, — Джон Фарлоу собрал, объехав немногочисленных оставшихся соседей. О Дэвисе рассказывали неохотно и чаще всего — с брезгливым отчуждением и даже презрением. Многие придерживались принципа: о Дэвисе, как о покойнике, — либо хорошо, либо ничего.