Лесничая для чародея

Он фыркнул, протянул руки, обхватив то, на чем были точки, и потянул к нам. Спустя мгновение до меня дошло, что эти точки – всего лишь глаза. Сонные глазки пяти маленьких совокотят: рыжего, черного, белого, серебристо-серого и серо-белого. Маленькие, покрытые пушком крылышки едва подрагивали. Совокотята умильно пищали и старались вцепиться в руки Ализара.

Я во все глаза смотрела на малышей. Рыжий совокотенок вдруг отвернулся от чародея и, спотыкаясь и путаясь в четырех лапах, направился ко мне. Зверек был до того умилительный, что я не выдержала и подхватила его на руки. Пока совсем маленький.

Комната наполнилась тихим урчанием вперемежку со срывами на уханье. Совокотята толпились возле меня и Ализара и вообще старались пристроиться спать.

– Это… откуда? – шепнула я, чувствуя, как рыжий клубочек на руках довольно втягивает и вытягивает коготочки, впиваясь в кожу.

– Веришь, Вийора, – как-то странно произнес Ализар, – для самого загадка.

– Или просто ты не знал, что Шерл – самка?

Ализар недоуменно посмотрел на меня, а потом, запрокинув голову, расхохотался.

– Нет, Вийора. Он самый настоящий самец. Наглый, самовлюбленный и охочий до женского пола. Чародей, подаривший мне его, на самцов ставит специальную метку. А он, поверь, занимается выведением совокотов много лет, поэтому явно не ошибется.

– Но… – растерялась я, прижимая к себе уже сладко дрыхнувшего рыжика. – Откуда же тогда появились эти?

Ализар вздохнул:

– Совокошки сразу после родов уползают в тихое местечко, где можно восполнить чародейский резерв. Во время родов они сильно истощаются. А ведь еще надо выкармливать малышей. Отец тем временем переносит мелких в безопасное место. А потом приводит и саму совокошку.

Я погладила рыжика между ушек:

– Вот как. Ясно. Слушай, значит, скоро тут будет семь совокотов?

Ализар выглядел несколько обескураженным таким положением дел. Однако тряхнул головой и хмыкнул:

– Ну что ж. Дом большой. Разместимся. Правда, мне очень интересно, где шастает этот паршивец – их папашка. Но зато теперь ясно, почему он так часто удирал в лес – бегал к суженой.

Я хмыкнула. Ну надо же, какой семьянин. А мы все его подозревали в сплошных загулах.

– Так, этих теперь куда?

Ализар посмотрел на позасыпавших в разных позах совокотят и вздохнул:

– М-да. Чую, сегодня будет веселая ночь. Жаль, правда, что мы точно не выспимся. И совсем не потому, что это будет ночь любви.

– Ну почему же, – хихикнула я. – Очень даже любви. Разве можно не любить таких лапочек?

В итоге Ализар осторожно переложил совокотят на кровать и отправился на поиски корзины. Спать с ними и все время бояться, что мы кого-то придавим – брр. Зверьки умильно сопели и жались друг к дружке. Я аккуратно переложила рыжего к братьям и сестрам.

Чародей отсутствовал недолго. Вернулся с огромной корзинкой из лозы с плетеной крышкой.

– Положим сюда, – сказал он. – Шерл вернется и полезет к ним, поэтому места должно хватить.

Мы наложили в корзинку одеял и подушек, потом осторожно переместили туда совокотячие ясли. Немного послушали недовольное мурлыканье. Пришлось из-за этого некоторое время сидеть у корзинки и гладить их, чтобы успокоились и снова заснули.

– Хорошо, что ритуал у нас назначен не на утро, – пробормотал Ализар.

– Да уж, – покачала я головой. – Хороши бы мы были, невыспавшиеся и сшибающие углы. – Сама удивилась, что о ритуале говорю уже как о чем-то естественном. Но все же уточнила: – А если быть точнее?

– Точнее, в шесть часов вечера. – Он покосился на меня: – Есть возражения?

Вместо ответа я поцеловала его в щеку. И тут же оказалась в крепких объятиях.

Утро началось весело.

– Ах ты ж паразит! Да как ты только ведешь себя?! Это тебя-то кормят и поят, ни в чем не отказывают, прихоти исполняют! А ты такую благодарность? Ну погоди!

Тут же раздался оглушительный мяв. Ничего не понимая, я вскочила с кровати и кинулась к окну. Там, пытаясь спрятаться от праведного гнева тетушки Живы, сигал по кустам Шерл. В зубах он что-то держал. Сама кухарка, размахивая тряпкой, пыталась огреть серого бандита.

Я с трудом удержала улыбку.

– Доброе утро! – крикнула им. – Что случилось?

Тетушка Жива остановилась и вытерла тыльной стороной руки пот, выступивший на лбу.

– Этот мохнатый шир уволок у меня творог. Домашний! Только купила, только принесла! Запеканку собралась делать. Захожу на кухню и что я вижу? Только кончик хвоста! Так он еще, паразит, и миску с яйцами перевернул.

– Мяу! – подал голос Шерл из кустов.

Тетушка Жива погрозила кулаком в его сторону:

– Ух, я тебе, бездельник, сейчас покажу!

– Мяу!

Я все же рассмеялась:

– Не ругайте его… Тут причина есть.

– Причина? – озадачилась она.

– Да, – поманила ее в комнату. – Зайдите, сейчас все поймете.

Корзинка с совокотятами могла растопить даже ледяное сердце, а уж тетушка Жива сразу прониклась к маленьким обормотам. В итоге мы вдвоем спустили корзинку с так и норовившими вылезти совокотятами прямо на кухню. Тетушка Жива как-то не слишком удивилась появлению малышни и споро принялась искать для них еду.