Лесник

— Кстати о свадьбе, что там твоя принцесса, рада спасению? — Полссон подошел к окну и поднял жалюзи, яркое солнце тут же залило комнату.

Улф ухмыльнулся.

— Там муж объявился.

— Вот так всегда. Проблема любого доблестного рыцаря: стоит ему спасти прекрасную принцессу из лап дракона, как тут же появляется нареченный принц.

Юхан обернулся, в его волосах блестела седина, но короткая, аккуратная стрижка это умело скрывала, придавая его лицу еще больше мужественности. Улф хмыкнул и покачал головой.

— Не обращай на меня внимание. Моя внучка Эльса, ну ты знаешь, три года ей всего, обожает сказки про прекрасных принцев и принцесс, вот я и разговариваю уже соответствующим образом, — подполковник улыбнулся, — Керстин смеется, говорит, что она скоро наряжать меня начнет, — Юхан продолжал смотреть в окно, — что они там все ремонтируют и ремонтируют, скоро весь город перероют.

Затем Полссон взял стул и сел напротив Улфа, закинув ногу на ногу.

— Я тут подумал насчет твоего наказания. Мы что-нибудь придумаем. Это ведь моего приказа ты ослушался. Прямое неповиновение, но ведь для бравого же дела: и банду удалось разоблачить и девушку спасти, может и удастся как-то смягчить все это.

Улф покачал головой, он не жалел о своем поступке.

— О, чуть не забыл, Керстин тут тебе пакет передала, наготовила, напекла всякого, как будто ты близнецами разродился.

Майор рассмеялся, поблагодарил, а Полссон снова пожал ему руку, вставая. У выхода Улф его окликнул:

— Я тут новости смотрел и услышал о девушке, той, что нашли под мостом за городом. Они говорят, что она у нас работала, но я совершенно ее не помню.

— Какой девушке? — развернулся Юхан на пятках, — конечно не помнишь, сколько ты в лесу просидел, тут маму родную забудешь, не то что, — Полссон махнул рукой, — там самоубийство вроде.

Полссон попрощался, а Улф задумался. Ему срочно необходимо узнать побольше об этом происшествии. Кажется, лейтенант-переводчик Йоран Берг, тот, что приставлен к Соне, знает все обо всех. Вот он то ему и поможет. Надо расспросить его, не хочется сидеть без дела. Улф решительно покинул палату, а затем замер на лестнице и сжал перила, скрепя зубами. «Ну конечно, Улф, тебе очень нужно узнать информацию о самоубийстве какого-то малознакомого человека. Чертов трус, просто признайся самому себе, что целый день искал причину, чтобы увидеть ее и наконец-то нашел».

* * *

Соня почувствовала его даже раньше, чем он вошел в палату. Что-то необъяснимое витало в воздухе. Она смотрела на дверь, как будто знала, что именно сейчас ее сердце ускорится, а в животе вспорхнут бабочки.

— Привет, — прошептала она одними губами, так чтобы никто не слышал. Это был только их момент. Несколько секунд, они просто смотрели в глаза друг другу.

— Вы не можете поехать домой, — услышала она обрывок фразы Йорана.

Все утро Данила талдычил о том, что лечение здесь стоит очень дорого.

— Соня проходит сейчас как основной свидетель. Вы же понимаете, что не все преступники погибли, часть престанет перед судом. У них есть что-то вроде амбулаторного лечения — это дешевле. Вам надо поговорить с врачами.

Она не притронулась к давно остывшему обеду, и грустно опустила голову, когда Улф позвал Йорана. Ну, конечно, он пришел не к ней.

— Можно я съем? — потянулся за подносом молодой лейтенант, — выглядит вполне прилично, а вы все равно ничего не едите.

На столике остался только стакан, наполненный золотисто-коричневым напитком.

Они беседовали на шведском. Соня ничего не понимала. Йоран стоял у двери, с тарелкой, а Улф его о чем-то расспрашивал, Берг отвечал с набитым ртом, кивая.

Соня сидела на своей кровати. Иногда муж клал ей руку на плечо, а потом снова отвлекался на телефонные звонки с работы. Про свою Соня даже не вспоминала. Во рту пересохло, она кусала губу, поглядывая на двери. Порой их взгляды встречались, но она не могла понять, о чем конкретно он думает. Должно быть его жена ужасно расстроена тем фактом, что он так рисковал собой ради совершенно чужой женщины. О чем он думал, ведь у него дочь? Улф снова посмотрел на нее, от этого взгляда Соне стало еще больнее. Любовные страдания никогда не были частью ее жизни, все эти вещи не ощущались так остро. Ее переживания по поводу невнимания Данилы были какими-то другими, больше похожими на затяжной кашель или насморк, а это был приступ астмы, начавшийся с легкой одышки и медленно переросший в настоящее удушье.

— Тебе нужно есть, дорогая, — настаивал Данила.

Соню начинала бесить его излишняя забота, складывалось ощущение, будто ее мужа кто-то подменил, и теперь он так старается, что хочется одеть ему пакет на голову, чтобы он только не спрашивал в семьдесят пятый раз, как она себя чувствует.

— Я не хочу есть, просто выпью компот, — девушка встала и взяла стакан.