Лесной бродяга. Т. 2

Громовой голос команча, сопровождаемый выстрелом, от которого лошадь одного из апачей рухнула в воду, предупредил друзей о грозившей им опасности. Быстро обернувшись, Хосе понял, в чем дело. Оставив товарища сдерживать своим грозным карабином неприятеля, наступавшего с его стороны, испанец пригнулся к земле с карабином наготове и змеей скользнул к берегу, крича канадцу:

– Отступай к пироге, Розбуа! Я сейчас последую за тобою, вот только сброшу в воду еще одного головореза!

Гром выстрела последовал за словами испанца, который внезапно с проклятием упал и исчез в траве. Горестный стон вырвался у канадца при виде упавшего друга – неизменного спутника всех его радостей и опасностей; охотника, которому, таким образом, приходилось, потеряв сына, лишиться затем и брата.

Пораженный новым несчастьем, охотник не заметил, как один из неприятельских всадников готовился выпрыгнуть на берег как раз близ того места, где недавно исчез Хосе. Еще минута – и будто оглушенный и неподвижный Розбуа, наверно, погиб бы, если бы в это мгновение из травы не вылетела огненная вспышка. Не успело смолкнуть эхо выстрела, как апач свалился с лошади в воду.

Тотчас из травы показалась голова испанца, смотревшего насмешливо и в то же время грозно. Он казался вполне цел и невредим.

– Беги сюда, Розбуа! – закричал он. – Прячься в яму, куда я сверзился по воле Провидения. Здесь место чудесное, ни один из этих негодяев не доберется до нас живым!

В два прыжка канадец очутился возле друга и скрылся в углублении, служившем убежищем его товарищу и совершенно невидимом для индейцев.

Подобно тому, как некогда возле Позо Хосе и Розбуа, стоя спина к спине, ожидали нападения ягуаров, так и теперь, засев в яме, они наблюдали: один за равниной, а другой за берегом, между тем как апачи несколько минут тщетно пытались выяснить их местонахождение.

Хосе вновь зарядил свой карабин, после чего оба охотника, выставив головы над травой, зорко следили за движением неприятеля.

Обескураженные безуспешностью своих попыток, апачи, бросившиеся раньше в реку, направились, преодолевая течение, обратно к правому берегу, чтобы там снова скрыться за деревьями. Индеец, сбитый с коня выстрелом команча, тоже напрягал усилия, стараясь достигнуть берега…

– Теперь наша лодка на воде, – сказал испанец, – задержка за нами! Вот негодяи выбираются из воды, мокрые и сконфуженные, словно выдранные пудели. С этой стороны нет более опасности, а потому вперед! К пироге!

– Постой, Хосе! – воскликнул канадец. – Чем больше мы убьем их сегодня, тем меньше врагов будет у нас завтра. Если река очищена от краснокожих, то обернись в мою сторону: здесь тебе дела хватит!

Растянувшиеся по равнине цепью индейцы искали двух внезапно исчезнувших врагов и при этом постепенно приближались к укрытию охотников. Последние могли наблюдать, как одни апачи рыскали по кустам, другие, скакавшие на конях, шарили в траве своими длинными копьями.

– Примемся сперва за всадников: оно будет вернее! – решил канадец. – Выстрелим вместе, так как второй раз зарядить ружья будет уже некогда! Идет?

– Ладно. Ты целься направо, а уж левая сторона – мое дело!

Две огненные вспышки вылетели из травы, и два команча упали с лошадей.

Едва охотники спрятались в свою яму, как над их головами засвистели пули, а несколько стрел впились совсем близко от них.

– Теперь пора, Розбуа!

Не окончив еще этих слов, испанец выскочил из ямы и бросился к пироге в сопровождении канадца.

Апачи заметили беглецов и пустились вдогонку за ними с ножами и томагавками.

Гайферос, Сверкающий Луч и его два воина, присев за лодкой, открыли огонь против краснокожих, засевших в ивняке противоположного берега. Этот непрерывный огонь, рев команчей, ни на минуту не смолкавший, внушили мысль как всегда осторожным индейцам, преследовавшим беглецов на равнине, что они имеют дело с многочисленным врагом, а потому они попридержали коней, что и сослужило пользу беглецам: под защитой огня Сверкающего Луча и его товарищей они благополучно пробежали открытое пространство.

В ту минуту, когда путники садились в пирогу, апачи, убедившись в их малочисленности, с новым жаром возобновили преследование, но было уже поздно: пирога вышла на середину реки. Правда, они могли бы еще догнать лодку, но Провидение или, вернее, страх перед меткими пулями заставил их остановиться.

– Дай руку! – радостно вскричал канадец, усевшись вместе с Хосе на корме. – Черт возьми, нагнал же ты на меня страху, когда рухнул в яму! Я думал, ты мертв! Слава Всевышнему! Он избавил меня от этой новой беды!

– Напротив, это-то падение меня и спасло от смерти! – отвечал Хосе, крепко пожимая руку друга.

После краткого обмена взаимными поздравлениями охотники замолчали, прислушиваясь к отдаленным звукам, которые обыкновенно будят ночью пустыню. То раздавалось ржание мустанга, то слышалось отдаленное мычание бизонов и тоскливый крик ночных птиц, то вой койотов. Порою крики лебедя сливались с шорохом ветра и рокотом реки.