Лесной техникум 4: За тридевять земель

Оглядев собравшихся, Виталия убедилась: что это за телль такой и что у него общего с Мохенджо-даро кроме её ученицы и выходцев из Заставы не знает никто. Ну ладно, Ансер, он в Ордене всего пару месяцев, но остальные-то? Все волшебники, а кое-кто и до великого дослужился. А уж когда вопрос на эту тему задал именно Ансер, а остальные глубокомысленно промолчали, она твёрдо решила, что сегодня, после лекции, полетят клочки по закоулочкам. И что-то ей подсказывало, что Сиззлинг с Омнитуенсом по этим клочкам ещё и попрыгают. Вот только халяву раздавать она не собиралась, поэтому дав пару наводок оставила вопрос для самостоятельного изучения. А Света вдруг сказало такое, что у всех, кроме самой Виталии перехватило дух:

— Перспективные очаги цивилизации… прицельный удар… технология, якобы, не от Древних, но эти ваши неизвестные могут собрать такую бомбу на коленке… И, естественно, так и не выяснили, откуда прилетело. Даже приблизительно…

Виталия выглядела как кошка, дорвавшаяся до бочки сметаны.

— Да ты скажи прямо, чтобы все поняли, — сказала она довольным голосом.

— А чего тут понимать? — пожала плечами Света. — Сидят себе эти девять неизвестных неизвестно где, получают все блага, какие только могут захотеть, правят втихую миром, прячутся за свой орден. Кому нужна конкуренция?

Все затаили дыхание, а Виталия даже зааплодировала:

— Браво, Светлана, браво! А ты никогда не думала, что такой же вопрос можно задать в отношении Полоцкого?

Света резко захлопнула рот. И пока она переваривала вопрос и судорожно думала, что бы такое ответить, Виталия ответила сама, очень серьёзным голосом:

— К сожалению, такого типа вопросы неизбежно возникают в адрес руководства всех тайных организаций: от государственных спецслужб, до тайных орденов типа нашего. Более того, даже если нет сомнений в честности руководства организации, могут возникнуть вопросы: Насколько они самостоятельны? Не работают ли под чьим-то контролем? И масса других подобных вопросов. И у многих из вас подобные вопросы возникали или ещё возникнут.

— И что же делать? — обалдело спросил один из пришедших на лекцию.

Виталия пожала плечами:

— Единого ответа нет, да и не может быть. Многое зависит от контекста, предыстории, конкретной ситуации. И каждому приходится искать ответ самостоятельно.

От внимания Светы не укрылось, что Вика сидела закусив губу и глядя в пол.

* * *

Берег всё дальше и дальше удалялся, превращаясь в узкую полоску за кормой. Ильмера, лесная мавка, чувствовала себя посреди большой воды крайне неуверенно, а тут ещё и Ваня принялся хандрить, уселся на корме, да так и сидел с постной мордой, глядя в одну точку, даже рыбу ловить не пробовал, а ведь строил планы на морскую рыбалку. Мавка перебралась к нему, села рядом.

— Что случилось?

Ваня вроде как и начал отнекиваться, убеждать, что всё нормально, но быстро сдался:

— Накатило вдруг. Я же за последние дни тьму народу перебил… — сказав это он закусил губу. — Знаешь, пока воевали… потом за вас переживал, потом собирались, потом по рекам шли, опять же, приключения, потом снова воевали с этими разбойниками. Всё как-то был занят, А тут отплыли, расслабился и…

Он махнул рукой. Ильмера, существо дикое, лесное, относилась к этим вопросам проще и начала его успокаивать, но вдруг споткнулась. У них, в сообществе леших и мавок, никогда не убивали своих и когда она подумала, что будет, если она бы убила не мышку, свою законную добычу в змеином облике, а одну из своих сестёр, ей стало по настоящему нехорошо. А Ваня ответил, больше не на её увещевания, а на собственные мысли:

— Да знаю я. Если бы я тогда Ромку не спалил, он бы и меня зарезал, и тебя добил, и Надю тоже. И эти в машине… Они же убивать пришли. И этот орденский, которого мы тут ликвидировали. Он же специально эту банду привёл, чтобы нас убить. Но всё равно, нехорошо как-то от этого.

Ильмера на это вздохнула:

— Знаешь, вы, люди, очень жестокие существа. Мы, мавки, лешие, русалки не убиваем своих. Я вдруг представила, что было бы со мной, если бы я убила одну из сестёр…

И её передёрнуло.

— Теперь ты боишься меня? — грустно спросил Ваня.

— Тебя — нет. Но теперь я понимаю страшные рассказы о сёстрах, попавших в рабство к людям. И, знаешь, я не знаю как тебе помочь. Да, у нас с тобой не было выбора, или мы, или они, И, наверное, нам придётся делать это в будущем, но всё равно, убивать других, таких же как ты, это действительно плохо.

В ответ на это Ваня взял её ладонь, поднёс к губам и поцеловал, а Ильмера положила голову ему на плечо. Неожиданно он встрепенулся:

— Слушай, со всеми этими делами, нервы там и прочее, я забыл про важное дело. Мы вот уже в море вышли, а корабль наш ещё без имени.

— Ой! — прошелестела лодка, — Ты хочешь дать мне имя? Настоящее?