Лесной техникум (СИ)

Изба состояла из четырёх комнат: три спальни и горница, ещё в горницу открывалась дверь, ведущая в небольшую пристройку, где располагались нужник и душ, вопреки опасениям Вани — вполне современные. Ещё в горницу открывалось устье большой русской печи современной конструкции. Ваня понял это потому, что снизу в печи была ещё дверца для топки. Зайдя в комнату Ваня решил, что ему досталось самая понтовая спальня: к нему выходила большая часть печи и наверху получалась весьма просторная лежанка! А вот девичьи спальни получились смежными. Только он начал раскладывать шмотки по ящикам стоящего тут же комода, как в дверь просунулась миловидная мордочка, обрамлённая светло русыми кудрями и заявила:

— Эй, местный, вылезай, давай знакомиться!

Когда он вышел, обе его соседки уже сидели за столом, попивая чай из термоса. Ему тоже налили и та, которая вытащила его, бойко спросила:

— Ну, давай, рассказывай! Ты правда местный, что ли?

— Вообще-то не совсем, — ответил Ваня, — у нас тут дача. А тебя как звать?

Девушка смутилась:

— Надя. А тебя?

— Ваня.

— А я — Света, — представилась вторая. — Как они на тебя вышли?

— Вы не поверите.

— Да ладно, тут с каждым какая-то чертовщина случилась, рассказывай! — отмахнулась Света.

Ваня вздохнул и просто, как про поездку на автобусе, сказал:

— Возвращался с рыбалки, в тумане забрёл к бабе Яге. Она меня запекла в тесто в печи, потом прополоскала в Смородине. Потом накормила пирогами и дала визитку Полоцкого.

— Ничего себе! — выдохнула Света. — Тут, конечно, с каждым было чёрти что, но чтоб такое…

— Так места-то глухие, тут всякое случается, — пожал плечами Ваня, а про себя подумал: «Особенно если требы везде раскладывать…». По всему выходило, что его приключения начались с того момента, как он оставил требу на Синь-камне.

— Кстати, этот Полоцкий… — задумчиво произнесла Надя, — имечко, как у князя-чародея…

— Яга говорит, что это он и есть.

Продолжить обсуждение не получилось, потому что из пола вырос мужичок, ростом где-то в метр, весь такой благообразный, в чистой рубахе, штанах с аккуратной заплаткой на колене, хорошо причёсанной бородой до пояса и небольшой лысиной на затылке.

— Господа хорошие! — поклонился он в пояс. — В большую избу уже пора!

Девушки взвизгнули, а Ваня почему-то не удивился. Спросил:

— Ты, значит, местный домовой? Как тебя звать-то?

— А зовите меня Тихоном. Как понадоблюсь, так и зовите: Тихон! Я и явлюсь. Да вы, барышни, чашечки свои оставьте! Мы с кикиморой их помоем. А вы идите, идите, а то его благородие Соловей Одихмантич ругаться изволит!

Когда они вышли из избы, Света спросила:

— Так что ты там говорил нашему куратору насчёт вотчины?

— А вы не поняли? — удивился Ваня. — Это же Соловей Разбойник собственной персоной! А эта дорога, которая через Соловьёво идёт и по которой вы приехали, это та дорога, которая заколодела и по которой Муромец ехал.

Света встала как вкопанная и словно сама с собой процитировала:

— Соловей, Одихмантьев сын… Ничего себе!

— Не удивлюсь, если у нас Кощей Бессмертный будет какую алхимию вести — усмехнулся Ваня и махнул рукой: — Ладно, пошли.

В большой избе уже было людно и шумно. Народец слонялся из угла в угол, травил байки и анекдоты, мальчики пытались подваливать к девочкам, те приглядывались. Короче, нормальная молодёжная тусовка на выгуле. Начало учёбы было халявным и все готовились продолжать в том же духе.

— Эй, местный! — к ним подвалил, иначе не скажешь, высокий, хорошо сложенный парень в явно дорогой рубашке с короткими рукавами и холёными длинными кудрями цвета воронова крыла. — Смотрю шустрый! Уже вписку своим устроил! Если справляться не будешь — зови, помогу!

Света на это вскинулась, видать этот парень уже успел её достать:

— Слышь, мажорчик! Напоминаю, если забыл: у меня первый дан по дзю-дзюцу. Если спермотоксикоз замучил, могу яйца оторвать.

— Ой Светик у нас как всегда недосту-у-у-упная! — прогнусавил этот парень и попытался шлёпнуть Свету по попе.

Та увернулась очень красивым танцующим движением, в результате парень в своей попытке шлёпнуть провалился и ушёл вперёд, а Света вдруг оказалась у него за спиной и сама его шлёпнула, причём получилось у неё это немного снизу. Означенный мажорчик сказал: «Ы… У…», схватился за причинное место, согнулся, падая на колени и через секунду принял позу молящегося мусульманина, громко стукнув лбом об пол.

Света приподняла его голову за волосы и сказала громко:

— Здесь твоего папочки нет, так что следующий раз точно оторву! И череп расшибу!

После чего с громким деревянным стуком опустила его лоб обратно на пол.

— Так, так, так! — раздалось от двери. — Пожалуйста, без смертоубийств! И на будущее: кто пол мозгами испачкает, сам будет отмывать!

Оказывается, Соловей Одихмантич уже какое-то время наблюдал за происходящим.

Тощий русоволосый паренёк, наблюдавший за событиями из дальнего угла горницы и чем-то напоминающий самого Ваню, с усмешкой спросил:

— А если я с печки упаду и голову расшибу?

— Пока пол не отмоешь, хоронить не будем! — сходу, не задумываясь, ответил куратор курса.