Лесной царь

«Ну и повеселились! Никогда еще такого не было… даже в Белграде. Этой Юле цены нет… И Новица, оказывается, напился, а если бы хотел, мог бы меня живьем доставить в уездную управу. Сейчас вижу, что он мне друг…» — рассуждал Джюрица, собираясь снова улечься, но вспомнил, что уже давно рассвело и что пора будить Новицу.

XXVI

Четверо суток провел Джюрица с новыми друзьями. Днем спал на чердаке, где ему Юла устроила постель, а ночью пил да развратничал. Бешеный, дикий разгул охватил компанию, все горели желанием веселиться до упаду, насытиться, забыть обо всем.

Намерения Новицы были вполне очевидны: он задумал прибрать Джюрицу к своим рукам, привязать его к себе и отрезать от остальной ватаги. Таким образом, он занял бы место Вуйо, но чувствовал бы себя на нем гораздо прочнее и имел бы большую выгоду. Новица полагал, что ватагу следует сократить, оставив лишь несколько человек для грабежа и трех-четырех ятаков. И если бы удалось при помощи Юлы привязать Джюрицу к себе, ему бы перепало больше, чем в свое время Вуйо. Проснувшись после кутежа, он поделился своими соображениями с Марушкой:

— До этой ночи он меня немного опасался. Дурак! Мне ведь его жизнь нужней, чем ему самому.

— Ну, так ли уж?

— Именно так, милая! Тысячи будет таскать и по доброй воле отдавать нам… Я не пойду по стопам этого дурака Вуйо, жить надо весело. Пусть только Юла возьмет его как следует в руки.

— За нее не беспокойся…

— Заживем по-царски, только вы, женщины, будьте умницами!

А Джюрица, ни о чем не думая, беззаботно веселился, он считал, что гайдуку так и следует жить. Век его короток, это ясно, так надо хоть пожить в свое удовольствие. Он убедился в одном: Новица всячески его оберегает, и не без расчета, конечно.

«Он хочет денег. Что ж, хорошо, я буду приносить большие деньги, но, по крайней мере, и сам увижу от них какой-то прок. Вино, веселье, это все денег стоит. Не то что у Вуйо: давай деньги и ступай на все четыре стороны. А так жить можно!»

Наконец побратимы решили прервать пьянку, с тем чтобы Джюрица на несколько дней ушел к своим ятакам. Пить дальше было неосмотрительно, ненароком кто-нибудь мог бы и заметить.

На четвертые сутки, когда совсем стемнело, Джюрица пошел к себе в село. Лишь по дороге он вспомнил, что, ночуя последний раз у Йово, никак не распорядился насчет Станки и теперь не знает, где она. Йово сказал лишь вскользь, что она у матери: прячется по хлевам от отца, и Джюрица, занятый своими делами, вовсе о ней позабыл. Вот почему после возвращения в родные края они еще не виделись.

Джюрица ясно сознавал, что в нем нет больше прежнего тепла, прежней чистой, преданной любви к Станке; пылкая страсть, бросившая их друг к другу в объятия, угасла совсем. Вместо любви появилось что-то новое, жестокое и непонятное… Душа его, потонувшая в чаду разврата, чувствовала какое-то необычное наслаждение этой новой жизнью. Нельзя сказать, что он возненавидел Станку. Но вспоминал он о ней с досадой, будто она встала преградой на его пути… Его раздражало, что порой приходилось считаться с ней; казалось, что без Станки ему было бы вольготнее. И все-таки в конце концов он заключил: «Пускай себе… можно и так!» Впрочем, мысли его были какими-то неясными, расплывчатыми — лишь бы не думать о завтра, не заботиться о последствиях…

Джюрица очень удивился, застав Станку у Йово. В доме уже спали. Когда они вошли в комнату, Станка проснулась, в глазах засветилась радость, но, тотчас погасив ее, молодая женщина нахмурилась, лицо налилось гневом.

— Гляди-ка, разве ты здесь? — промолвил Джюрица. — А намедни мне сказал, что она у матери? — обратился он к Йово.

— Была до вчерашнего дня, да от Марко не скроешься.

— А ты и обрадовался! — бросила она сердито. — Думал, навсегда останусь у матери и ты от меня избавишься…

Понимая, что начинается семейная ссора, Йово повернул было из комнаты, но Джюрице не хотелось оставаться наедине со Станкой, и он, сделав вид, что не слышит ее упреков, спросил:

— Йово, погоди. Ну что, все довольны?

— Как не радоваться таким деньгам! Все твердят, что лучшего и быть не может. А где ты пропадал эти дни?

— Занят был, — запинаясь, промолвил Джюрица. — Завтра весь день я здесь, так что смотри в оба…

— Не беспокойся. На днях все село обыскали…

— Знаю, потому и уходил. А ты где была? — спросил он Станку, только теперь сообразив, что она подвергалась большой опасности.

— Где была? Наконец вспомнил! А когда узнал об облаве, не мог меня с собой взять?! Наверно, только и ждал, не схватят ли меня, чтобы завести себе другую.

Йово тихонько выскользнул из комнаты.

— Слушай, брось ломать комедию! Ну, сначала забыл, а потом было поздно, — сказал он сердито и, словно что-то вспомнив, крикнул: — И чего ты без конца мелешь вздор и меня проверяешь: где был да с кем был! Был у девок, ну и что?..

Станка вздрогнула и, широко раскрыв глаза, удивленно посмотрела на него.

— Значит, так? — промолвила она сдавленным голосом. — Я здесь пропадаю, а ты с девками веселишься!