Лесной царь (СИ)

- Погодите чуток, сейчас открою! – Выкрикнула она, разбрасывая по полу солому.

Небольшой её тючек на всякий случай хранился в сенях. Кто побогаче и потрудолюбивей, тот соломой круглый год полы выстилал. Теплее так, да и запах приятный.

Наскоро прикрыв кровавые пятна и поставив на стол горшочки, девушка сполоснула руки в плошке под светцем, пригладила волосы, переодела верхнее платье и открыла дверь.

На крыльце опираясь о стену, стоял охотник. Выглядел он неважно. Кожа побледнела, глаза ввалились, одна рука была плотно примотана к телу. Пустой рукав бесполезно болтался сбоку. Окинув травницу цепким взглядом, мужчина толкнул её в дом и сам зашел следом.

Милада отпрянула поближе к печи и сказала, стараясь скрыть страх:

- Нету у меня мазей на продажу.

- Это отчего же нету? – сощурив блеклые глаза спросил охотник, текучей походкой надвигаясь на девушку. - Куда же они делись, ежели еще вчера были?

- Так я как раз после вашего ухода запасы проверила. Там было кое-что, да испортилось! – Дрожащим голоском ответила знахарка.

- Испортилось, значит? – Почти рыча, переспросил охотник, подходя к девушке вплотную и больно вцепившись ей в волосы.

Белая от ужаса Милада закивала, даже не пытаясь освободиться от болезненного захвата. Она только сейчас вспомнила про кровь на крыльце.

- Ягодка моя, кого еще с утра пораньше принесло? – Раздалось от распахнутой настежь входной двери.

И девушка, и охотник с одинаковым недоумением уставились на вошедшего. Им оказался статный мужчина, одетый в одни только штаны из грубой кожи, закатанные до колен. Ноги его были босы, а длинные волосы неопрятно растрепаны. Солнце золотило широкие плечи, на обнаженном торсе поблескивали капельки воды.

Как девушка ни старалась, она не могла разглядеть лица вошедшего. Светило любопытно заглядывало через порог в темный дом, заставляя глаза слезиться.

- А ты кто такой? – Недружелюбно спросил охотник, отступая на пару шагов от травницы.

- Я этой девицы жених, а вот кто ТЫ такой, мне неведомо. – Не повышая голоса, ответил незнакомец. Говорил он мягко, но от речи его стало не по себе даже тертому жизнью наемнику.

- Я просто зелий хотел купить, - пробормотал охотник, проходя к двери. - Но на нет и суда нет.

Мужчина отодвинулся в сторону, пропуская охотника на улицу. Пару минут он следил за уходящей фигурой, а потом затворил дверь и медленно повернулся к травнице.

- Ну здравствуй, Миладушка! – В избяной полутьме ярко светились зеленые глаза.

Не легко счастье ищется, да легко теряется

Тихо и темно в избушке старой. Молчит хозяюшка, очи ясные в пол опустив, молчит гость долгожданный, у двери затворенной замерши. Тянет тишина. Как струна звенит, как лука тетива дрожит. Только трепещет сердечко девичье, пляску сумасшедшую в груди затеяло, громко песню свою выстукивает. Текут минуты в немоте гнетущей, песчинками сквозь пальцы убегают.

- Молчишь, - севшим голосом говорит незнакомец. – Отрада моя, хоть слово вымолви!

Страшно Миладе глаза поднять, сказать слово боязно. Уж не шутку ли с ней недобрую играют, не морок ли речи ласковые говорит? Мечталось ей, жаждалось человеком волка – друга верного увидеть. Но то грезы были, желания бесплотные. Как в быль поверить подобную?

Украдкой посмотрела на гостя своего травница и пуще прежнего сном сказочным все ей привиделось. Так красив незнакомец был, что дыхание у неё перехватило. Волосы смольные, пышные да блестящие словно мех волчий, высокий и чистый лоб, глаза смеющиеся с прищуром хитрым. Морщинок сетка в уголках их разбегается, как лучи от солнышка ясного. Губы тонкие, линией четкой очерченные, улыбаются тепло и по-доброму. Не стоит только улыбкой такой обманываться. Сквозит во всех чертах гостя стремительность звериная и опасность. Сразу силу недюжую в теле мощном видно.

Все сомненья свои Милада забыла. Волк перед ней стоит - её лесной Царь. Не обман и не морок. Излечился друг сердечный от ран смертельных и обернулся молодцем. В дом к ней пришел, женихом назвался. Не знает травница, как вести себя, сказать что. Хочется девушке к груди могучей прижаться, по волосам шелковым ладонью провести. Отвернулась она от мужчины, смущение свое, на щеках алыми солнцами загорающееся, пряча.

***

Тихо и темно в избушке старой. Но не помеха это для глаз и ушей звериных. Бледная как снег травница от пола глаза оторвать боится. Слышит волк, как бешено сердце её колотится. Слышит, как охотник к деревне по тропке идет, мышей в подполе, да птиц на всех окрестных деревьях.

Щекочет нос запах крови своей: противный, тяжелый, раздражающий. Только чаровница маленькая все молчит и молчит.

Забыл волк давно, как речью человеческой пользоваться, только вспомнит он ради неё. Просит мягко, все нотки рычащие в себе погасив, травницу свою отозваться, голоском чистым его порадовать. Но ответа не получает.