Лесной царь (СИ)

– Как ты жениться-то собирался? Все браки, рождения и смерти только в храме записывают, – Заградский многозначительно щёлкнул тремя пальцами.

Гед достал из-за пазухи последнюю серебряную монету и подкинул её в воздух. Губернатор ловко поймал и посмотрел куда ласковей:

– Так уж и быть, замолвлю словечко перед жрецом в Волынцах. Чай, не чужие, – пухлое лицо расплылось в елейной улыбке.

Заскрипела дверь, на пороге показалась Милка:

– Где тут моя сестрица с женихом? Я соскучилась!

Она заулыбалась, как обычно, когда делала гадость. Горели тёмные глаза, сверкали волосы в косе, сама как кровь с молоком здоровьем пыхала.

– Дайте же вас поцелую, гости дорогие!

Милка обняла Зофью, а потом и Геда.

– Да-да, они уже уходят, – Заградский поднялся и обхватил жену за талию.

– Куда ж они сейчас пойдут – вечер на дворе. Пускай у нас во флигеле переночуют. Там всё равно никто не живёт, – она задорно подмигнула Геду.

Тот напряжённо молчал.

– Как скажешь, милая, – губернатор поцеловал жену в щёку, растеряв суровый вид.

– Идёмте. Сына вам покажу, – поманила их за собой Милка, змейкой выскальзывая из рук благоверного.

Гед и Зофья проследовали за ней в детскую, где в деревянной кроватке в расшитых голубыми узорами одеялах лежал младенец. Милка взяла его на руки и принялась баюкать.

– Вальдемарушка на следующий день выздоровел. Наверное, на наречении утомился. Не знаю, с чего эту глупость про порчу придумали. Я как услышала, что тебя в лес выгнали, так сразу же в Подгайск велела ехать, остановить безобразия, но не успела. Как хорошо, что всё обошлось, – щебетала она.

Само радушие! Даже Зофья засомневалась, что Милка – ведьма.

– Красивый у тебя жених, молоденький совсем, – она всучила ребёнка Геду. Тот взял его неуверенно, видно, с детьми раньше не возился. – Ты же мою сестрицу не обидишь? Она и так настрадалась. Всё говорила: не возьмёт меня замуж никто. А я ей: дождись своей судьбы, вот увидишь, она тебе за все испытания отплатит.

– Спасибо, – просипела Зофья и потупила взгляд.

Что сказать, она, как и раньше, не знала. Когда кричат, бьют, обвиняют невесть в чём – так понятнее, плохие, зла хотят, защищаться надо. А с Милкой вроде и стелет мягко, но будто на камнях спишь.

– Не оставишь нас ненадолго? – попросила сестра.

– Так лучше будет, – согласился Гед, укладывая ребёнка в кроватку.

Зофья сглотнула резавший горло ком и вышла. Недолго счастье длилось. Теперь Милка наверняка Геда против неё настроит, у неё это всегда здорово получалось.

***