Лесной туман

Выпалила и замерла, не мигая на дверь посматривая. Слово словом, сила силой, но туманника злить – то ещё дело.

– Я лучше тебя помечу, – низкий рык прокатился и ударился в лицо, как наяву пахнув лесным зверем. Скрипнули доски на крыльце под крупной лапой, и туманник ушел. Даже на чердак не заглянул – осерчал.

Миски Вея с чердака убрала, одеяло решила не трогать. Но на том решила: всё.

Не для того ли она из дома ушла, чтобы нечисть приманивать, только чтобы в доме был кто. Хватит, пора самой жить. А то не то что благодарности не получишь, сама доверишься и потечет кровушка ведьмина. А там и дедушка-домовой сгинет, кто его забрать-то догадается? Да и не пойдет он с чужими людьми, а без них истает один, в пустом доме.

Когда Вея об этом думала, на глаза наворачивались непрошеные слёзы. И непонятно, то ли домового живого здорового жалко было, то ли ещё почему.

Начинало холодать, и Вея в очередной раз подумала, что поспешила, въезжая в новый дом осенью. Морозец всё чаще прихватывал поутру двери, медленно запуская тонкие нити и вглубь небольшой избы. Чтобы протопить хорошенько, дров не хватало, и Вея перебралась с полатей под потолком на небольшие, на самой печи. Вечером на них было почти нестерпимо жарко, но к утру оставалось хоть какое-то тепло, не то что на вторых.

Пошли простуды, детские, в основном, и Вея хорошо жила за счет притирок и мазей, но она знала – скоро у людей кончится лишняя еда, которую можно отнести за лекарство, и что ей тогда делать? В других деревнях о ней пока не знали, да и из-за туманника у этой деревни явно плохая молва. Ей только о том не сказали.

Она стала частенько выбираться в лес, чтобы до снега дровишек накопить. Самой таскать их было непривычно, но что поделаешь – жить-то как-то нужно. Не сразу, но поленница заполнялась, а с тем и жить можно. Вместо дров брала за работу крупой, мукой, медом, репой, грибочками сушеными да солеными, и так медленно копились запасы в подполе. Негусто, сытно жить не получится, но хоть как-то, уже хорошо.

А потом и весна скоро. Мать уже наверняка знает, в какой она деревне – Вея передавала весточку, весной брата с гостинцами пришлёт, тот и теста кусочек привезет, чтобы можно самой уже блины да хлеб ладить. Хорошо будет.

Вот и в тот день собралась Вея грибов посмотреть в лесу, да дровишек набрать, открыла дверь, и нос к носу почитай, с мужиком столкнулась.

Он стоял с занесенной рукой, явно намереваясь постучать, и теперь смотрел на Вею с легким недоумением, мол, как ты узнала-то?

– Ой, – растерялась ведьма. – Утра доброго.

– И тебе, хозяйка, – мужик опустил руку. – И правду говорят, ведьма тут поселилась, только зайти хотел – сама выходит.

Вея рассмеялась, мотнув головой:

– Да я в лес хотела, чего надо-то?

Мужик выглядел хорошо – лучше, чем другие из деревни. Одёжка добротная, лицо здоровее, опять же. Одет как охотник, будто только из леса вышел. Вея подумала, что приехал откуда-то, наверное. И почти не ошиблась.

– Дык это, меня осенью-то не было, батраком нанимался. Только и вернулся, а мне баят, что ведьма поселилась. А я ж по лесу хожу, мне силки заговорить надобно, самого себя от зверя, вот и того… пришел свидеться, значится. – Говорит, а сам многозначительно по тряпке меховой на боку похлопывает. Присмотрелась Вея и охнула про себя – да то не тряпка, а косой был. Не перелинял к зиме до конца, лапы белые, а сверху бурый ещё.

С охотниками ведьмы предпочитали дружить. И им польза, и ведьмам свежее мясо к обеду. К тому же, что им делить – и те и те почти лесные.

– Заходи тогда, что на пороге стоять. Я боярышника с малиновым листом настояла, будешь?

– Буду, отчего нет, – оживился охотник, заходя вслед за Веей в дом.

Охотника звали Заруба, он вернулся только недавно и теперь чаще ходил по лесу, вспоминал тропки, силки ставил, зачастую и ночевал. На взволнованный взгляд Веи только отмахнулся, мол, у меня там землянка есть – туда не суется никто. А зачем? Он с лесом и его хозяином не воюет, и с ним никто не в ссоре. А коли не верит Вея, так он может ту землянку показать – ни следов там, ни когтей. Видно по ней, что даже коль не запирай – одно безопасно. Со зверями оно иногда лучше бывает, чем с теми же людьми, там ни татя, ни соседа барагозящего не будет.

Вея знала таких охотников. Они любили лес. А иные и вовсе уходили туда насовсем, становясь его частью. И что-то отдавалось в душе на эти рассказы.

Ну, иль на прищуренные зеленые глаза Зарубы, что уж греха таить. Смотрели так, что мураши по спине бежали, и то у ведьмы – а ей в глаза не любой мужик посмотреть мог.

В тот день Заруба оставил зайца, обещал ещё заглянуть, уже за мазью греющей, и за словом для силков.

При нем Вея никогда слово не говорила – не любила, чтобы под руку кто-то дышал, а то отвлечется и всё насмарку. Просила, чтобы оставил всё, что нужно, а потом забрал.