Лесной замок

Именно в этом и заключался пафос статьи (в некотором роде пророческий); Кларе же Алоис предпочел изложить свои планы в категориях материальной выгоды. Хорошие деньги за чистую работу, да и Алоису-младшему с Анжелой дело найдется — вот что он ей сказал. А потом — и Адольфу. Одним словом, выставил вперед практическую пользу задуманного предприятия.

Я, однако же, сильно встревожился. Клара ему поверила, а я — нет. Я решил, что Алоису захотелось подобраться поближе к Болвану. А такое я просто не имел права игнорировать.

3

Алоис никогда не был нашим клиентом. Мы считали его обычной посредственностью, причем, если так можно выразиться, достаточно коррумпированной, чтобы мы могли подобрать к нему ключик, едва в этом возникнет малейшая надобность. Исходили мы из того, что он перед нашим вмешательством беззащитен. Едва ли Наглые взяли на себя труд охранять его от нас. Да и с какой стати? Что в нем было охранять? А вот к Кларе мы и сами старались не приближаться, потому что это могло бы вылиться в стычку с Наглыми — и опять-таки ради чего? Нам она сама была без надобности; как я уже отметил, изверги и злодеи сплошь и рядом рождаются у беззаветно любящих матерей. Разумеется, обычному человеку (будь он мужчиной или женщиной) сама эта истина покажется отвратительной. Она способна потрясти устои веры в Болвана. Как только Господь допустил такое?.. Стандартное, знаете ли, причитание.

Алоис, впрочем, был нам полезен — и напрямую, и опосредованно. Он, со своими обычаями и привычками, своей трудовой деятельностью, своей врожденной жестокостью (и, разумеется, со своим распутством), был настолько зависим и предсказуем, что при малейшей надобности, дернув за ниточку, можно было усилить или ослабить ненависть, испытываемую Адольфом к отцу, в такой степени, что это преобразило бы характер самого мальчика. В этой мере, и только в этой, мы зависели от Алоиса.

Но сейчас внезапно развившаяся страсть к пчелам вышла за рамки его до сих пор предсказуемой натуры. Атеисты вроде Алоиса, до самой гробовой доски не задумывающиеся над тем, что Вселенную, в которой они обитают, возможно, создал Бог, в некотором роде похожи на праведниц, страшащихся искусить свою девственность нечестивыми соблазнами. Такие особы воспринимают собственную сексуальность как нечто подлежащее если уж не полному вытеснению, то благочестивому замещению. Точно так же и атеистам трудно обойтись без определенных субститутов Веры, будь такой субститут воинствующим безбожием, самозабвенным служением ближнему или, как в наши дни, верой в технический прогресс, который они, как правило, считают панацеей от всех бед, грозящих человечеству. Бывает и так, что они проникаются исключительной привязанностью к какому-нибудь естественному феномену. В случае с Алоисом имело место внезапное осознание неразрывности макро- и микрокосма, максимума и минимума, пчеловода и пчелиного роя.

Серьезно обеспокоенный, я однажды ночью проник к нему в сознание (чрезвычайно затратное мероприятие, поскольку он не был нашим клиентом, но жизненно необходимое, поскольку мне надо было выявить движущий мотив) и действительно кое-что выяснил. Алоис полагал, что пчелы ведут жизнь, сильно смахивающую на его собственную. Это не могло мне не понравиться. На взгляд Алоиса, рабочая пчела, перелетающая с цветка на цветок в поисках нектара, занимается ровно тем же, чем он, со всеми своими горничными, служанками и кухарками.

В погожий денек пчелы первым делом улавливают и солнечный зной, и то особое, интимное томление, которое лучи солнца пробуждают в цветочных лепестках. Алоис отнюдь не намеревался раскрыть наглухо забитую дверь, за которой скрывается мистическая сторона его души, однако живо представлял себе, как именно торит пчела дорогу в тайную глубь цветка. Под непрерывно нарастающим зноем цветок мало-помалу поддается пчелиному жалу, позволяя ему собрать нектар, тогда как все тельце пчелы успевает в те же самые мгновения вываляться в пыльце. А еще мгновение спустя пчела сорвется с охваченного страстью цветка, и перелетит на другой, уже вольно или невольно подставившийся, и зароется в него, и соберет новый нектар, и слой новой пыльцы налипнет ей на тельце поверх прежнего… Тяжкий труд, но сулящий изрядное удовлетворение!