Лесные были

Единственно, кого ёж не мог уколоть,— это черепаху. Он сердился, шипел, прыгал, но победительницей выходила Или. Спрятав голову и лапки, она лежала неподвижно. Смущённый, Пышка уходил.

Черепаха и ёж — точные животные. Днём Пышка спал где-нибудь в тёмном уголке, а Или неподвижно сидела, обычно на том месте, куда проникали лучи солнца. Ночью ёж быстро бегал, громко постукивая лапками, а черепаха ходила всегда очень медленно.

Видя, что черепаха не причиняет ему боли, кот Мишка стал относиться к ней более дружелюбно. Спит, бывало, Мишка где-нибудь на солнышке. Или подойдёт к нему, крепко прижмётся боком и задремлет, пригретая его теплом.

Зато ёж не выносил ни кота, ни черепахи и старался причинить им неприятности. Не любил ёж, когда Мишка и Или сидели вместе. Как только увидит их вместе, сейчас же идёт в атаку. Мишка ловко вскочит на лавку, на стол или на печь, а черепаха спокойно остаётся на месте — спрячет голову и лапки и не шевелится.

В начале весны совместное пребывание кошки, черепахи и ежа стало нетерпимым. Ночью Пышка начал особенно свирепо гоняться за Мишкой. Бедный кот не находил места. А чуть рассветает, начнёт стучать черепаха.

— Довольно!— сказала мама.— Твой живой уголок никому покоя не даёт.

— Я ежа сдам в зоологический уголок,— решил Павлик.

В тот же день он унёс ежа.

После этого Или и Мишка окончательно подружились.

Мишка играл с черепахой: шевелил её лапкой, прыгал через неё. Черепаха совсем перестала бояться кота и не прятала при Мишке голову.

НА СВЕТЛОМ ОЗЕРЕ

Солнце уже закатывалось, и на западе загорелась яркая оранжевая заря. Мрачные тени от окрестных гор и лесов упали на воду, и только на противоположном берегу, отражая закат, блестели стёкла в окнах домов большого рыболовецкого села.

Около меня на лужайке горел костёр. Мой спутник, старый рыбак Матвеич, варил уху. Седые усы и окладистая борода резко выделялись на его бронзовом от загара лице. Старик по привычке часто поправлял на голове выцветший от времени картуз с потрескавшимся лаковым козырьком.

— Любуешься? — проговорил он, повернувшись в мою сторону.— Да-да... красиво. Вот жители села каждый погожий день такую красоту видят.

Он помолчал, помешал ложкой уху.

— Бывает красота и в жизни человека,— задумчиво сказал, закуривая маленькую корешковую трубочку.— Не знаю, что правда, что нет, а только рассказывают старики, будто жил в этом селе рыбак, старик Яким Герасимович. Однажды он ехал из города к себе в село. Люди хлеб да покупки разные везут, а Яким — кадушку с водой. В воде живая рыбёшка — мелкие лини. От соседней станции до озера шесть километров. Смеялись над стариком односельчане:

— Якимушка, к рыбе рыбу везёшь, да ещё с водой!

— Везу. Вот нет у нас на озере линьков. Расстарался, достали мне люди добрые живой рыбёшки десятков пять, вот и везу их нашей светлой водицей попоить.

— Да ведь на смех тебя с твоей рыбёшкой на селе поднимут.

— Что за беда, была бы польза!— отшучивался Яким.

Смотрят люди, что будет старик делать. А он донёс кадушку до озера, снял крышку и вылил всё в озеро. Рыбёшки мелькнули в чистой воде и скрылись.

— Старик! Что ты делаешь, тебе ведь седьмой десяток, не дождёшься, когда рыба разведётся?

— Разве всё для себя?..— улыбнулся Яким.— Надо и для людей постараться, для детей, внуков наших. Смотри вот да учись, как жить надо, чтобы польза от тебя была.

Маленькое будто дело сделал Яким Герасимович. А сейчас в озере-то линей... все пользуются. Яким-то Герасимович давным-давно умер, а его все добром поминают. Вначале только в той курье и велись лини, где их Яким Герасимович выпустил.

Первые годы старик ещё сам рыбачил. Бывало, в его сети попадет линь, а он осторожно вытащит его: «Ты зачем попал? Беги-ко обратно, порасти»,— и бросит рыбку в озеро.

— Так-то, мил друг! А сейчас линя наплодилось — всюду разошёлся, по всему озеру. А всё же, хоть рыба — безмолвная животина, а точно знает... В том месте, где выпустил дедушка Яким первых рыбок, больше всего линей водится. Так и называют то место «Дедова курья».

— Доброе дело добром и помянут. Охо-хо!— Матвеич встал.— Пойду-ка, принесу ещё сушняку. Гляди, заря начинает гаснуть, на рассвете-то свежо станет, подвеселим огонёк.

Подбросив в огонь дров, Матвеич снова заговорил:

— Нынче, при Советской власти, совсем другое. Годов десять тому назад привезли сюда дорогую рыбку — рипуса да сига. Почти от самого города Москвы. Тысячу вёрст до Урала-то везли! Пустили в озеро сотни тысяч мальков. Озеро это замечательное: глубокое, вода светлая, прозрачная, рыба здесь во всём приволье живёт. Подросла и посаженная рыба. Сейчас рыболовецкая артель десятками тонн ловит рипуса и сига. Заводы и город получают вкусную рыбу.

Матвеич снял с шестика сварившуюся уху и поставил котелок на траву.